Тайной окруженная - Дэниелз Лаура

— Когда мы сойдемся ближе, дорогая моя!

Дорогая… Сколько долгих лет Джини мечтала, чтобы Энди назвал ее так…

Прогнав эту мысль, она произнесла:

— Так ты все-таки хочешь пройти все положенные стадии? Те, которые остались на промотанной пленке?

Брюс ответил ей серьезным взглядом.

— С тобой я хочу всего.

Простые слова, но, услышав их, Джини вспыхнула факелом.

Не без некоторого удовлетворения проследив за тем, как ее щеки окрашиваются румянцем смущения, Брюс обронил:

— Кстати, а откуда тебе известно, о чем мужчины говорят с профессионалками, как ты их назвала?

— Я знаю это из книг!

— Ах вот оно что… Возможно, ты читаешь не те книги?

Джини открыла рот, чтобы дать ему достойную отповедь, но не нашла, что сказать.

Все это время Брюс внимательно наблюдал за ней. Спустя минуту-другую он негромко произнес:

— Почему у меня складывается впечатление, будто тебя обидели? Кто-то из мужчин, я имею в виду.

Джини вздрогнула. Такая проницательность… Как он догадался?

Ее реакция не осталась незамеченной — Брюс сочувственно покачал головой.

— Вижу, боль не прошла до сих пор.

Выругав себя за несдержанность, Джини на миг плотно сжала губы, затем сухо заметила:

— Вообще-то тебя это не касается.

Как ни странно, Брюс не обратил на ее прохладный тон внимания.

— Брось, не переживай, все образуется. Вот увидишь! Мало ли что в жизни бывает…

Однако душевность Брюса подействовала на Джини неожиданным образом. Ей вдруг расхотелось продолжать беседу. Брюс был слишком хорош — настолько, что это становилось угрозой для ее спокойствия. Сейчас они расстанутся, и на том все закончится. И что ей потом останется — вспоминать его? Нет уж, довольно с нее и Энди!

— Не знаю, кто плохо обошелся с тобой, но со мной тебе будет хорошо, обещаю, — продолжал тем временем Брюс. — Я буду очень внимателен по отношению к тебе… правда, немного позже.

Джини усмехнулась:

— Да-да, понимаю, сейчас у тебя нет времени.

Несколько мгновений Брюс молча смотрел на нее, потом вздохнул.

— Разумеется, многое из того, что я говорю, на слух воспринимается странно, но такой уж выдался день…

Джини снова взялась за ручку дверцы.

— Поздно уже… Пойду…

— Нет-нет! Останься еще ненадолго, пожалуйста!

Джини помедлила. При этом старалась не смотреть на Брюса. На его красиво очерченные губы… На руки, прикосновения которых до сих пор ощущала… В открытое лицо и бархатисто-серые глаза…

— Нам так и не удалось узнать что-то друг о друге, — добавил он.

Она прерывисто вздохнула:

— А по-моему, нам и не следует ничего узнавать.

— Наоборот! — с жаром возразил Брюс. — По мне, так мы должны выяснить все!

Джини нажала на кнопку и приоткрыла дверцу «шевроле».

— Мне достаточно и того, что я успела узнать.

С этими словами она повернулась и поставила ногу на асфальт.

— Позволь хотя бы проводить тебя.

Джини пожала плечами.

— Зачем? Вот мой подъезд. Лучше поскорее возвращайся к миссис Киттен.

— Да-да… Но сначала все-таки провожу тебя.

— Ну как хочешь…

Они оба покинули «шевроле».

На улице было на удивление безлюдно. Все словно нарочно попрятались, чтобы оставить эту пару наедине.

— Неужели тебя совершенно не волнует мое присутствие? — тихо произнес Брюс.

От хрипловатых звуков его голоса по коже Джини прошел мороз.

— Почему оно должно меня волновать? Разве ты способен наброситься на меня?

Вообще-то последняя фраза была рискованной, но уж что сказано, то сказано.

Брюс криво усмехнулся:

— Я бы с удовольствием, но, боюсь, ты можешь расценить мои действия как проявление мужского шовинизма.

Снова он об этом!

Джини с любопытством покосилась на Брюса.

— Просто я уверена, что справлюсь с тобой.

А с собой? — подало голос притихшее было подсознание.

Джини постаралась не обращать на него внимания.

Это оказалось нетрудно, потому что ее привлек звук, который издал Брюс, судорожно втянув воздух сквозь сжатые зубы.

— Солнышко, ты рисуешь слишком соблазнительные картины. Как только я представил, как ты «справляешься» со мной…

В ту же минуту Джини тоже это представила. И смущенно отвела взгляд.

— К тому же не слишком ли ты самоуверенна? Не кажется ли тебе, что я все-таки сильнее тебя?