Воспоминания о счастье - Джеймс Джулия

– Я хочу знать, – начал Никос, – что именно произошло четыре года назад, когда я ушел от тебя.

Софи сурово взглянула на него.

– Зачем? – таким же равнодушным тоном спросила она.

Никос проигнорировал встречный вопрос.

– Просто расскажи мне. – Он замолчал. – Ты не уйдешь отсюда, пока мы все не выясним, так что советую не медлить. Что произошло после того, как я уехал?

Лицо Софи было мрачным, губы упрямо поджаты. Ладно, в таком случае он ударит с другой стороны.

– Когда у твоего отца случился первый сердечный приступ?

Никос попал точно в цель, такого вопроса она не ожидала.

– Кто тебе сказал, что у него был приступ? – задыхаясь, срывающимся голосом спросила Софи.

– Медсестра в клинике. У него было два сердечных приступа перед инсультом. Так когда случился первый?

– Это не твое дело!

Никос не обратил внимания на этот выпад:

– Когда у твоего отца произошел первый сердечный приступ, Софи?

– Хочешь знать? Ладно, я скажу тебе! – Ее взгляд – как и голос – был полон яда. – Первый приступ случился, когда отец вернулся из Эдинбурга, не получив никаких положительных результатов, и его секретарь сообщил, что ты звонил и оставил сообщение: сделка с корпорацией «Казандрос» не может состояться, а ты уже улетел в Афины.

Никос замер:

– В то самое утро?

– Хочешь посмотреть его медицинские документы? – саркастически спросила Софи.

Ум Никоса лихорадочно работал. Боже, это произошло на следующий день после того, как он бросил ее!

– И каково... каково было его состояние?

– Он справился, – резко произнесла Софи. – Доктора предупреждали меня, что, возможно, будет еще один приступ, но, к счастью, все обошлось. Несколько месяцев отец пролежал в госпитале, ему сделали операцию. Поэтому-то я и бросила колледж – мне надо было ухаживать за ним. К тому времени компания «Грантон» уже разрушилась, и я начала переживать из-за платы за учебу. Вскоре мы были вынуждены продать дом в Голландском парке и перебраться в куда более скромные апартаменты.

– Я... прости меня, – сказал Никос, хотя эта фраза показалась ему совсем неуместной в данной ситуации.

Софи пожала плечами:

– Почему? К тебе это не имело никакого отношения. Ты не был ответственен за то, что случилось...

– И тем не менее, – сухо произнес он. Чувства снова стали выходить из-под его контроля, но он упрямо продолжил задавать вопросы: – А второй приступ?

– Произошел год спустя. В этот раз все было гораздо серьезнее. Отец сильно ослаб после первого, а тут еще эти постоянные стрессы...

– Стрессы? – переспросил Никос.

Софи снова отвернулась:

– Из-за денег. Он пытался восстановить компанию и сильно переживал по этому поводу. А потом... – Софи на мгновение замолкла, потом продолжила тем же напряженным, резким голосом: – Это плохо отразилось на нашем финансовом состоянии, мы потеряли еще больше денег, и ему пришлось покрывать недостачу. Вот это и вызвало второй приступ.

Никос медленно кивнул. Ему необходимо было задать последний вопрос, чтобы все кусочки мозаики наконец встали на свои места.

– Ты говорила, что твой отец попался на удочку мошенников. Когда это произошло?

Неужели Эдвард Грантон был так ослаблен болезнью, что клюнул на такую очевидную аферу?

Глаза Софи загорелись. Хотя Никос не мог с уверенностью сказать, какое воспоминание вызвало такую реакцию, но оно явно приносило ей боль.

– Когда он находился в госпитале. Я... я тогда всем распоряжалась, так как никто не думал, что отец выживет после второго приступа... и я... я хотела сообщить ему хоть какие-то хорошие новости. И поэтому я... я...

Волна холода прошла по спине Никоса, когда он понял, что Софи пыталась сказать.

– Они нацелились на тебя, а не на твоего отца.

Голова Никоса готова была взорваться от одной только мысли об этом. Софи, всю жизнь окруженная отцовской заботой, сосредоточенная только на музыке и учебе, была атакована ловкими мошенниками со всех сторон. Как щенок, которого бросили в волчью стаю.

В Никосе закипела ярость, вызванная тем, что кто-то посмел так с ней поступить.

Софи сидела очень тихо, сложив руки на коленях. Она взглянула на Никоса ничего не выражающим взглядом.

– Я вложила почти все, что оставалось, – немного, где-то около ста тысяч. Я отчаянно хотела возместить финансовые потери отца, чтобы у меня была возможность пойти к нему в госпиталь и сказать, что все снова в порядке! Вместо этого... – она снова замолчала, чувство вины, смешанное с презрением к самой себе, явственно отразились на ее лице, – я потеряла все – все, что отец сумел спасти, когда развалилась компания, – шептала Софи. – Все. Я была так невозможно глупа. Доверчива. Я пыталась скрыть это от отца, но когда он наконец вышел из госпиталя, то узнал все и... и... – Она глубоко вздохнула. – Поэтому у него случился инсульт. – Софи нервно переплела побелевшие пальцы. – Отцу очень повезло. Он не только выжил, но и смог отправиться в эту частную реабилитационную клинику, одну из лучших в стране. Особой удачей было то, что его страховка еще действовала. – Софи сглотнула, прежде чем продолжить, устремив невидящий взгляд на ковер. – Но сейчас она закончилась. Он истратил все свое пособие на лечение в госпитале, операцию и так далее. Я откладывала деньги, тратя на себя как можно меньше, но все равно не смогла накопить достаточную сумму. И тогда... тогда... когда в клинике сказали, что отцу придется покинуть ее, я поняла, что должна сделать все возможное, чтобы этого не произошло.