Надеюсь и жду - Гамильтон Диана

— Клодия, я говорил уже, что нам совсем не обязательно превращать каждую нашу встречу наедине в баталию.

Адам отпустил ее, и в его голосе послышалась усталость. Клодия не шелохнулась, на нее нашло внезапное оцепенение. Он прав — жизнь и вовсе сделается невыносимой, если каждый раз, разговаривая с глазу на глаз, они станут вцепляться друг другу в горло. Сказав же ему правду, она ничего не потеряет, напротив — отведет душу, выскажет все, что накопилось. И может быть, они сумеют сделать первые осторожные шаги к некоторому взаимопониманию, смогут преодолеть враждебность.

— Прежде чем принять предложение Тони, я предупредила, что не люблю его, — начала она. — Он, кажется, понял меня. Тогда он мне нравился, я даже уважала его и была благодарна ему за заботу. Я оказалась бесхарактерной идиоткой, — уныло признала она. — И еще я была слишком напугана… разными обстоятельствами, главным образом, болезнью отца, чтобы обойтись без всякой поддержки. Тони предложил спать в разных комнатах, поскольку у него был беспокойный сон, а я, в моем положении, нуждалась в отдыхе. Ничего не изменилось и после рождения Рози. Но одну попытку стать полноправным супругом он все же сделал… — Клодия густо покраснела, с острым стыдом вспоминая упомянутый эпизод. — Из этого ничего не вышло. Он раньше предупреждал меня, что не может иметь детей, и я считала, что он страдает импотенцией. В тот раз я мало чем отличалась от деревянной колоды.

Она все-таки призналась в этом, но, разумеется, не могла объяснить, что после Адама никакой другой мужчина, не способен был разбудить, хотя бы на время, ее атрофированные чувства.

Сцепив пальцы на коленях, Клодия тихо продолжала:

— Это было большим облегчением — возможность не спать с ним в одной постели. Но он был со мной неизменно добр и деликатен. Наверное, считал, что игра стоит свеч и все это с лихвой окупится. Короче, я показала себя никудышным знатоком человеческой натуры, — закончила она с горечью.

Адам мог расценить это замечание как угодно, но он сказал только:

— Спасибо за откровенность. Ты не обязана была все это рассказывать. На тебя у меня нет никаких прав. Все мои права начинаются и кончаются на моей дочери.

Клодия поняла, что сейчас он встанет и предложит вернуться домой, и почувствовала себя побежденной. Конечно, глупо, думала она, направляясь за ним к выходу, но она надеялась, что в их отношениях произошел перелом, и он захочет побыть, и поговорить с ней подольше. Но нелепо было воображать, что и он пожелает сблизиться, преодолеть вражду.

В машине она не отводила глаз от габаритных огней его «ягуара» и пыталась сосредоточиться на управлении. Стоило ей только задуматься о его странном, эгоистичном признании, что для него нестерпима мысль о физической близости между ней и ее покойным супругом, и она, в одно мгновение, очутилась бы в придорожной канаве.

Они вернулись в коттедж как раз вовремя, чтобы уложить Рози спать. По настоянию девочки, вечернюю сказку на этот раз читал ей Адам. Клодия прошла на кухню, заварила себе чай и принялась размышлять о предстоящей ночи.

Гай спал в узкой длинной комнате над лестницей, Эми и Рози — в одной из двух смежных спален. К счастью, в каждой из них стояли хотя и сдвинутые вместе, но две отдельные кровати. Однако все равно перспектива разделить комнату с Адамом, действовала Клодии на нервы. После того, что случилось в лондонской квартире, Клодия знала, что он не станет ничего предпринимать. Он недвусмысленно продемонстрировал полное отсутствие интереса к ней. И это весьма утешительно, поскольку, если бы он проявил интерес, она не сумела бы устоять — и что дальше? Вот уже ее лодочка подхвачена бурным потоком, и она снова по уши влюблена в него, о чем, естественно, ему тут же станет известно!

Клодии никак не удавалось справиться со своими нервами, и она, извинившись, отправилась спать пораньше, оставив остальных смотреть какую-то передачу по телевизору.

В рекордно короткое время приняв душ, она натянула одну из своих старых маек, в которых обычно спала, и юркнула под одеяло, но не успела выключить свет, как в комнату вошел Адам.

Глаза Клодии потемнели от боли. Неужели он не понимает, что продержаться всю ночь в такой близости от него она может, только притворившись спящей? Но нет, конечно же, он не в курсе. Для него она всего лишь пустое место, а с пустым местом не считаются.

— Хотел убедиться, что ты не заболела. Ты весь вечер была очень бледная.