Ещё люблю, ещё надеюсь... - Шелл Леона

Элен закусила губы, чтобы остановить охватившую ее дрожь, и прижала ладони к щекам.

— Поэтому ты сбежала.

Филипп осторожно коснулся пальцем ее нижней губы. Супруга судорожно сглотнула слюну, с трудом сдерживая свое смятение.

— Я решила, что у меня нет выбора.

— Эх, Элен, Элен, — с горечью произнес Филипп.

У нее не было никакого сомнения — он искренне жалел ее. Но жалость — это еще не любовь.

— После того, что случилось, — продолжила она, — ты все время был со мной рядом, изображал преданного мужа… — Взглянув на Филиппа, супруга увидела, что его глаза потемнели, лицо напряглось. Но он терпеливо ждал, что она скажет дальше. — А когда память вернулась, у меня появилось такое ощущение, будто я предана. Ведь я поверила тебе, — вырвался из ее груди гневный стон.

В комнате воцарилась тишина.

— У тебя нет никаких причин не доверять мне.

— Наши отношения для тебя лишь игра, — с горечью произнесла Элен. — Ты играешь со мной, как с котенком.

— С самого начала, — сказал он тихо, — ты была для меня наградой, птицей счастья.

— Да, вероломно пойманной и посаженной в клетку. Ты хотел позабавиться…

В его глазах сверкнула молния.

— Никогда, — произнес Филипп глухо.

Элен тяжело вздохнула.

— Я тебе не верю!

— Нет? Ты что же, считаешь, что наши занятия любовью — просто гимнастические упражнения?

Она никогда так не считала, просто хотела от мужа большего, чем постельные страсти.

— Но это нельзя назвать любовью, это просто секс, — проговорила с обидой Элен и почувствовала, что ее словно надломили внутри, каждая клеточка тела протестовала.

— А те чувства, которые мы при этом испытывали, ты считаешь просто физическим удовлетворением? — продолжал наступать супруг.

Элен с опаской взглянула на мужа. Глаза его горели.

— Нет, — наконец с трудом произнесла она.

Филипп помолчал, потом провел кончиками пальцев по ее щеке к уголку рта.

— О господи, как ты красива!

Казалось, время остановилось. Элен могла поклясться, что и сердце перестало биться. Только когда рука супруга коснулась ее груди, оно вновь лихорадочно застучало.

— Это прекрасно, — произнес он с восторгом, поглаживая грудь. — Разве так реагируют на ласки нелюбимого мужчины?

Боже, конечно же нет! Ведь он действительно любимый, хотя и не понимает этого.

Почти черные глаза Филиппа сверкали как полированный оникс.

— Возможно, тебе, недоверчивая глупышка, сейчас трудно в это поверить, но я тебя очень сильно люблю.

Элен даже перестала дышать. Затем, набрав в легкие побольше воздуха, тихо произнесла:

— Это лишь слова, Фил.

— Но они выражают мои чувства. Поверь! Твоя амнезия была послана мне Богом. Она дала возможность начать все сначала. Мне не нужно было больше бороться с твоей враждебностью. А у тебя появилась возможность поверить, что ты моя любимая жена, что я тебя обожаю.

Филипп замолчал, продолжая поглаживать груди жены. Его прикосновения были такими нежными, что она готова была застонать. Неожиданно он заговорил вновь:

— Знаешь, я молил Бога, чтобы твоя память подольше не восстанавливалась, чтобы наши отношения наконец изменились.

— Ребенок…

Он прикоснулся пальцами к ее губам.

— Нет тут никакой ошибки, дорогая. Ребенок наш — желанный. Но прежде всего мне нужна ты!

Супруг приподнял ее подбородок и посмотрел в глаза.

— Пожалуйста, не надо, — прошептала она.

Филипп наклонил голову, и Элен почувствовала на губах его дыхание.

— Почему, дорогая?

Внутри у нее что-то сжалось.

— Потому что, когда ты так делаешь, я не могу думать.

Она скорее почувствовала, чем увидела, как он весело улыбается.

— Боже, неужели так важно для тебя то, о чем ты сейчас думаешь?

Кончик его языка коснулся ее рта, затем стал медленно перемещаться к центру губ. Все тело Элен обдало жаром, словно кто-то поджег каждый нерв.

— Если ты не перестанешь это делать, я просто упаду в обморок.

Супруга снова ощутила его улыбку.

— Ну, это не очень страшно!

Его язык творил чудеса.

— Фил…

Имя слетело с ее губ, когда Элен охватила всепоглощающая страсть. Женщине хотелось раствориться в любимом, в его плоти, в каждой его клеточке. Она ощущала, что медленно тает, превращаясь в нечто аморфное, состоящее из одних лишь чувств. Ей казалось, что две души сливаются вместе и превращаются в одну.