Веер с гейшами - Баклина Наталья

— Да. Она ведь с младенчества видела рядом со мной только Жору. Я боюсь, что она плохо на тебя среагирует, на меня обидится.

— Ты знаешь, у меня никогда раньше не было детей, но я почему-то уверен, что мы втроем прекрасно уживемся!

— Вчетвером, — сказала Ольга, сделав паузу.

— То есть?

— Помнишь, мне было плохо на руднике? Я думала, что чем-то отравилась. Меня до сих пор тошнит по утрам. Врачи говорили после моей внематочной беременности, что у меня никогда не будет детей, и я уже десять лет не предохраняюсь. Они сначала думали, что это опухоль. Игорь, я сдала все анализы по два раза, меня смотрели трое специалистов. Я беременна, уже двенадцать недель. Мы сделали этого ребенка в Москве.

— Ольга, Оля, Оленька! — от неожиданности Суханов, похоже, забыл все другие слова. Он схватил Ольгу за плечи и несколько секунд вглядывался в ее лицо, словно пытался убедиться, что он не ослышался, что она действительно это сказала. Убедился, поверил, и прижал ее к себе, и запрокинул ее голову, подставив ладонь под затылок, и принялся осыпать лоб, глаза, щеки, шею легкими короткими поцелуями.

— Олечка, милая, почему ты плачешь?

— Потому что счастлива. Абсолютно, безоговорочно, счастлива как никогда. И мне страшно — как все сложится дальше?

Хорошо сложится, замечательно сложится. Я обещаю. — Суханов опять начал ее целовать, но уже требовательными и настойчивыми губами. И Ольга откликнулась, раскрылась, и опустилась на ковер, и улетела на небо, и звала оттуда свое счастье по имени: «Игорь!!!»

* * *

В аэропорт они чуть не опоздали — Суханов гнал свою «тойоту» гораздо быстрее разрешенных восьмидесяти километров, но все равно они вбежали в зал прилета уже после того, как объявили Нюськин рейс.

— Мама, мамочка! — Нюська кинулась к ней со всех ног — обниматься. За два месяца она вытянулась, похудела, загорела и повзрослела. Волосы отросли: у лба были собраны блестящей заколкой, сзади свободно трепыхались ниже плеч.

— Я соскучила-ась! Хотя у бабушки хорошо было и тетя Ира меня и близнецов в Ейск возила на десять дней! Это Азовское море такое мелкое! Идешь-идешь от берега, аж на километр! Уже плавать хочется, а там по пояс всего! А Венька, представляешь, влюбился в одну девочку, а Сенька начал ревновать, а я ему сказала... — начала тараторить Нюська и замолчала, заметив наконец Суханова.

— Нюсь, я хочу тебя познакомить. Это Игорь Евгеньевич. Мой... друг.

Нюська окинула Суханова внимательным, по-женски оценивающим взглядом, придавала серьезное, немного чопорное выражение своей веснушчатой славной рожице и плавно протянула ему руку:

— Анна!

«Ого!» — весело подумал Суханов, тоже сделал серьезное и чопорное лицо, торжественно пожал Нюськины пальчики и объявил с гротескной напыщенностью:

— Очень приятно, Анна! Игорь Евгеньевич! — и поиграл бровями.

Нюська прыснула, Ольга тоже расхохоталась, а Суханов попытался остаться в образе важного-бумажного, да не выдержал и сам расплылся в улыбке.

— Ладно, можете называть меня Аней!

— А ты меня — дядей Игорем. Пошли, получим твой багаж.

Потом, когда уже получили багаж и запихнули в багажник машины чемодан и коробку («Это бабушка варенье положила». — «Банки, наверное, разбились в багаже!» — «Не, она его из банок в пакеты вылила и крепко завязала»), когда расселись в салоне — Ольга с Нюськой на заднем сиденье, — дочь сказала ей вполголоса:

— Мам, я очень по тебе соскучилась. Но я всю дорогу думала о том, что увижу Жору. Не хочу я его видеть.

— Нюсь, мы больше не живем с Жорой.

— Ты его выгнала?

— Я от него ушла. Мы теперь живем в другом месте. Сейчас увидишь, где.

И Нюска увидела:

— Вот это да! Мам, мы вправду будем теперь здесь жить? А здесь что? Гостиная? Камин настоящий! Класс. А кухня какая! Это что, миксер? Бокалы висят вверх тормашками, круто! А там что за дверь? Во двор? Потом посмотрю. А на втором этаже что?

— Твоя комната, кабинет и спальня. И чердак, из которого мы когда-нибудь сделаем мансарду.

— Я посмотрю?

— Смотри, конечно.

Нюська унеслась вверх по лестнице, а Ольга спросила Суханова:

— Ну и как она тебе? Утомила, наверное?

— Она прелесть.

— Мама, дядя Игорь, мне здесь все очень нравится, — прокричала «прелесть» с верхней ступеньки. Потом сбежала вниз, встала перед матерью и Сухановым и сказала: — Ладно, я все поняла. Вы любите мою маму, и теперь мы будем жить вместе с вами. А как я до школы буду добираться?

— Дядя Игорь будет всех нас по утрам отвозить в Магадан. Да и автобусы тут ходят хорошо.

— А друзей можно будет приглашать?

— Можно, если вы пообещаете не разломать дом, — ответил Игорь.

— Классно! А еще новости есть?

— Есть, — сказала Ольга. — У тебя будет сестренка. Или брат.

— Правда? Мам, ну ты даешь! Ура! Теперь у меня их будет трое: Сенька, Венька и кто-то еще! Ой, я же забыла! У меня для тебя подарок, тетя Ира передала, это папа прислал из-за границы. Смотри!

Нюська подбежала к своей сумке, порылась в ней и вытащила узкую коробочку. Из коробочки достала изящный веер, развернула и стала им обмахиваться:

— Смотри, правда, красивый?! Давай, я на тебя помашу!

На веере были нарисованы гейши. Они медленно колыхались на тонкой бумаге в такт движениям Нюськиной руки, исполняя медленный и нежный танец.