В стране любви - Патрик Лора

— Это сказала мне не она одна, — перебил ее Гейбриел. — Я спросил и отца тоже.

Он медленно покачал головой, как бы вновь переживая сцену той ужасной ссоры.

— После той ночи… — Ему не было нужды уточнять, они оба понимали, о какой ночи идет речь. — Я понял тогда, что люблю тебя и хочу чего-то большего, нежели простая интрижка. Но я знал также и то, что твоя мать сделает все, чтобы помешать нам в этом, тем более ты была тогда так юна. Поэтому я решил поговорить с ней, сказать, что питаю к тебе… определенное чувство.

Рейчел вскинула голову, в глазах ее промелькнул страх.

— Но ты не…

— Нет, любовь моя. Я не рассказал ей о том, что между нами произошло, а признался в том, что вот уже шесть месяцев не могу… — он невесело рассмеялся, — не могу смотреть на тебя только как на свою сводную сестру. Спросил, не позволит ли она мне пригласить тебя куда-нибудь.

Гейбриел подошел к огромному окну, занимающему почти всю стену, и невидящими глазами уставился в предрассветное небо.

— Ее ответ был весьма откровенным. Если я буду ухаживать за тобой, то это окончится скандалом, позором… и тюремным заключением для меня. Пора мне уже узнать правду, которая заключается в том, что ее роман с моим отцом начался отнюдь не за год до того, как он поселил вас в этом доме. На самом деле они более двадцати лет время от времени встречались друг с другом.

— Так, значит, мой… — Она проглотила неподходящее слово «папа». — Джон Эмис — муж моей матери…

— Не мог иметь своих детей, — продолжил за нее Гейбриел. — Он познакомился с Лидией после очередной ее ссоры с моим отцом. По-видимому, она уже была беременна, но Грег отказался признать отцовство. Эмис быстро женился на твоей матери и зарегистрировал тебя, как свою дочь. Лидия, уверенная в том, что никогда больше не увидится с Грегом, оставила все как есть, и ты выросла в уверенности, что Эмис и есть твой отец.

— И Грег подтвердил рассказ моей матери?

Гейбриел снова кивнул.

— Он признался в том, что дело обстояло именно так, как описала Лидия. Они действительно состояли в связи в то время, когда ты была зачата, а потом расстались, и твоя мать вышла замуж за Эмиса, умершего, когда ты была еще ребенком. Через несколько лет Грег и Лидия повстречались вновь и возобновили свои отношения. Поначалу они их скрывали, но потом, когда моя мать ушла от него, он перевез вас сюда.

— И когда она рассказала Грегу?

— То, что ты его дочь? Не сразу. Лидия понимала, что, если выложит все тут же, Грег воспримет это как попытку давления на себя, желание либо обеспечить тебя наследством, либо заставить его жениться на ней. Поэтому она ждала, надеясь на то, что Грег тебя полюбит. — Тяжело вздохнув, он повернулся к Рейчел. — И он действительно полюбил тебя, дорогая… О боже!

Не в силах противиться искушению, страстно желая утешить его, она вскочила было на ноги, но яростный взгляд Гейбриела приковал ее к месту.

— Нет! Даже не думай об этом, — воскликнул он, и она с рыданиями упала обратно на кровать.

Разумеется, Гейбриел был прав, и Рейчел знала это, хотя и не желала открыто признать.

— Он полюбил тебя, Рейчел, — повторил Гейбриел. — Так же, как и я. И к тому времени, когда стали известны результаты анализа крови, на котором настояла Лидия, они уже потеряли всякое значение.

Для Грега — может быть. Но для Гейбриела они значили слишком многое, разрушили всю его жизнь, а сейчас рушат и ее жизнь тоже.

— Но почему мать ничего не рассказала мне?

— Грег запретил ей. Сказал, что не желает, чтобы другие совали нос в его дела. Думаю, он поставил это как условие ее переезда в свой дом. А Лидии так не хотелось терять его, что она сдержала слово.

— Тогда почему он не захотел признать меня?

Гейбриел недоуменно пожал плечами.

— Бог его знает. Если бы он это сделал, мы бы не оказались в теперешней ситуации. Кроме того, мы не знаем и никогда уже не узнаем, что бы он сделал после того, как женился бы на твоей матери. Если бы он не умер, то, возможно, проглотил бы, наконец, свою дурацкую гордость, и мы все превратились бы в одну большую и счастливую семью.

Цинизм последнего замечания заставил Рейчел внутренне содрогнуться.

— Ты поругался с ним из-за этого?

Гейбриел мрачно кивнул, губы его сжались в прямую линию.

— Он сказал, что совершенно неважно, чей именно ты ребенок. В любом случае ты находишься в этом доме и к тебе должны относиться, как к его дочери. Я сказал ему, что он должен признать тебя, или, по крайней мере, жениться на Лидии. Мне хотелось, чтобы ты заняла принадлежащее тебе по праву место, обрела свою настоящую фамилию и настоящего отца… — Он покачал головой, как будто удивляясь собственному поведению. — Видимо, тогда я не очень хорошо соображал. Тебе было всего лишь девятнадцать, и я только что лишил тебя девственности…