На чужом празднике - Престон Холли

Наконец она расстегнула пряжку, вытащила ремень и отбросила его в сторону. Клаус потянул Санту вниз.

— Я хочу видеть тебя обнаженной, — прошептал он, торопливо раздевая ее.

Она была распалена, взвинчена до предела, почти хмельная. Справившись с одеждой, они упали обнаженные, бедро к бедру, сердце к сердцу, губы к губам. Санта чувствовала, как напряглось ее тело, приняв на себя приятно возбуждающую тяжесть Клауса. Страстный поцелуй обещал наслаждение.

— Я не могу больше ждать, — прохрипел он.

— Сейчас, — ответила она, и он стремительно вошел в нее.

В эту минуту снаружи раздались голоса, и они замерли.

— Я думаю, миссис Флин, мы установим камеру прямо здесь. Так хорошо, мистер Картер? — послышался голос.

— Проклятье!

— Что такое? Кто они?

— Это журналисты. Я совсем забыл, что они собирались сделать репортаж для вечерних новостей об открытии филиала.

— Ты забыл! — прошипела Санта, негодуя.

Она чувствовала, как ее тело горит под ним.

— Я думал о другом, — пробормотал Клаус, не шевелясь.

Вдруг они услышали громкий голос.

— Здравствуйте, я — Моника Флин, репортер первого канала. Наша передача посвящена грандиозному открытию нового филиала «Глобуса», которое состоится завтра в десять часов. Сейчас мы…

Санта почувствовала, что «приятель» ожил внутри нее.

— Что ты делаешь? Ты с ума сошел? — прошептала она, стараясь не замечать зарождавшегося блаженства.

— Я не могу, Санни, не могу!

— Клаус! — пыталась она угомонить его.

— Не произноси моего имени или еще что-нибудь. Постарайся не вскрикивать, иначе мы попадем в программу вечерних новостей, — ласково попросил он и, не обращая внимания на ее попытки успокоить его, наращивал темп.

Санте с трудом удалось выполнить его просьбу. Хуже всего было то, что к нараставшему с каждым движением возбуждению, ощущению с каждой минутой приближающегося блаженства примешивался монотонный голос журналистки, продолжавшей репортаж. Санта молила Бога, чтобы никому в голову не пришла идея войти, чтобы продемонстрировать мобильный дом внутри.

Последнее мощное и одновременно с этим нежное движение Клауса принесло долгожданное наслаждение, и сладкая истома разлилась по их телам. Их руки зажимали рты друг другу.

— Я люблю тебя, люблю безумно, дорогая, — едва дыша, прошептал Клаус.

Санта молчала. Она думала, что гадалка была не права: она получила не любовника, а мужа. Ладно, хоть Азиза и ошиблась, но эту ошибку можно простить, решила Санта.

— Пожалуй, надо позвонить прорицательнице, после такой любви в доме на колесах выяснить, не грозит ли это нам потомством?

— Если она опять ошибется и вместо одного ребенка будут два, я только буду рад, — ответил Морган.

Эпилог

Подруги решили устроить сразу две свадьбы и прямо на День святого Валентина. Говорили, что тот, кто вступает в брак в этот день, будет особенно счастлив и плодовит.

Мужчины согласились. Надо сказать, что они понравились друг другу с первого взгляда, а главное — совпадали их увлечения: Боб был таким же страстным «железнодорожником», как и Клаус.

Пока женщины обсуждали свадебные одеяния и меню праздничного ужина, мужчины могли часами ковыряться в рельсах, собирать новые паровозики или строить мосты и тоннели через ими же возводимые преграды.

— Если бы я не стал почтальоном, — сказал как-то Роберт, — то был бы проводником или машинистом.

— Ты можешь это совместить, — засмеялся Клаус.

— Как это возможно? — изумился Боб.

— Очень просто — стать проводником почтового вагона!

— Вот что значит торговая смекалка, — покачал головой Роберт. — Проводником я не стану, а вот пару почтовых вагончиков для твоей дороги соберу.

— Ладно, я в долгу не останусь, — рассмеялся Морган и вынул чековую книжку. — Это вам с Дороти наш подарок с Сантой.

Он протянул два чека.

Подбежавшая Дороти глянула на суммы и остолбенела.

— Дороти, не падай в обморок, — сказала подошедшая Санта. — Один чек действительно подарок, а второй — просто беспроцентная ссуда на новый дом. Я уже вам присмотрела — это как раз тот, в котором жила на Рождество Азиза. Наследники хотят быстро его продать и поэтому снизили цену. Вот я и придержала его для вас.

— Вот здорово, — захлопала в ладошки Мэри, — значит, мы будем жить рядом!