Туфельки из звездной пыли - Кендрик Шэрон

Глядя на милое лицо Касси, все еще по-детски невинное, Джанкарло ощутил прозрение.

— Я самому себе не отдавал отчета в том, что люблю тебя. По крайней мере, до той ночи в Риме, — медленно сказал он. — Я убедил себя, что не могу испытывать что-либо к тебе или к кому-то еще. Да я и не хотел этого — ведь чувства ведут к боли и страданиям.

Она покачала головой:

— Мне не нужны твои сладкие речи, Джанкарло, особенно сейчас. Я бы предпочла услышать правду. Не стоит говорить о любви только для того, чтобы поддержать меня в тяжелую минуту.

— Но это правда, — клятвенно заверил он жену. — Ты спрашивала меня о словах, которые я произносил по-итальянски, когда занимался с тобой любовью. То были слова о моей любви к тебе. Я боялся признаться в этом и говорил на родном языке, думая, что так будет легче.

— Нет, — прошептала Касси. — Ты любишь Габриэлу.

— Я не люблю Габриэлу. Возможно, я любил ее, но это было так давно, что я с трудом в это верю. Честно говоря, она ранила мою гордость намного сильнее, чем мое сердце. — Джанкарло горько усмехнулся. — Я был дураком. Идиотом. Я знаю, что уже поздно. Даже твое доброе и великодушное сердце не простит мне того, что я сделал и чего сделать не смог.

Касси никогда не видела Джанкарло в таком состоянии. Его лицо исказилось от боли, а в черных глазах плескалось отчаяние. Несмотря ни на что, ей захотелось прикоснуться к нему, успокоить, заключить его в свои объятия и прогнать грустные мысли прочь из его головы. Так кто же из них идиот?

— Джанкарло…

— Миссис Велутини? — В кабинет зашла женщина средних лет с усталым лицом, одетая в белую униформу. — Здравствуйте, я вас сейчас осмотрю.

Касси снова начала плакать. Джанкарло крепче сжал ее руку.

— Тихо, милая, — прошептал он, — не плачь.

— Как я могу не плакать, если вот-вот потеряю нашего ребенка?

Он никогда прежде не чувствовал себя таким беспомощным, как в тот момент, когда врач выдавила гель и начала водить аппаратом по животу его испуганной и бледной, как мел, жены.

— Касси, я люблю тебя. Ты, возможно, не поверишь мне, но это так. Я люблю тебя.

Она взглянула на него, сморщившись от боли:

— Нет, ты не любишь меня. Пожалуйста, прекрати.

— Я не замолчу. Я был таким, каким не должен быть мужчина. Черствым. Упрямым. Высокомерным. Заносчивым. Неспособным признать то, что совершенно очевидно, что находится прямо перед носом. Я не хотел видеть, что ты раскрасила мой мир яркими красками, Касси. Ты стала для меня центром вселенной, а я закрывал на это глаза и сердце.

Касси затрясла головой, не в силах поверить в происходящее. Джанкарло говорил ей нежные слова, совершенно не стесняясь присутствия врача. А ведь он терпеть не мог выяснять отношения на публике. Она вспомнила, как он накричал на нее за сцену в парижском магазине, когда она посмела опозорить его в публичном месте. Но теперь, судя по всему, репутация его абсолютно не волнует.

— Я не знаю, что сказать, — прошептала Касси, кусая губы, вздрагивая от холодных прикосновений аппарата к животу. Она отвернулась от черно-белого монитора. — Мне очень страшно.

— Тогда молчи, позволь говорить мне, любовь моя. Пожалуйста. Я люблю тебя, Касси, и хочу, чтобы ты осталась моей женой и рожала мне детишек. Ты конечно же имеешь право уйти. Я буду скучать и страдать, но приму твое решение. Я отпущу тебя, потому что люблю и желаю тебе самого лучшего. Я дам тебе свободу, милая, если это то, чего ты хочешь.

Касси была поражена. Невероятно! Джанкарло хочет, чтобы было лучше ей — вопреки его собственным желаниям. Она посмотрела на него сквозь пелену слез и глубоко вздохнула:

— Но мне не нужна свобода.

— Не нужна?!

— Конечно нет! С какой стати мне уходить от человека, которого я люблю?

Они смотрели друг на друга, пытаясь обрести почву под ногами, желая защитить любимого от той боли, что ждала их впереди.

— Я мог бы быть лучшим мужем, — прошептал Джанкарло.

— А я могла бы быть лучшей женой.

— Вы оба станете лучшими родителями, если прекратите душевные метания и взглянете на биение этого маленького сердечка, — вмешалась врач.

Джанкарло замер.

— Что вы сказали? — запинаясь, пролепетала Касси.

Доктор улыбнулась:

— Видите, как что-то бьется вот тут? Это сердце вашего ребенка.

Джанкарло задрожал:

— Вы имеете в виду?..

— Ваш ребенок в порядке, мистер Велутини. В полном порядке. Посмотрите, вот ручки — видите крошечные пальчики? А ножки? Отсюда мне видны даже малюсенькие ступни.