Как пламя костра - Смит Карен Роуз

— Не забывай, что это моя третья беременность, — благодушно улыбнулась Пег. — Я знаю, что к чему, и, поверь, все идет как по маслу. Одно печально: торт я так и не отведаю! Представь себе, Вик каждый раз нервничает куда сильнее меня! — Она со смехом подмигнула Дарси. — Вот, взгляни, у него исказилось лицо, словно от схватки! Если я сейчас же не отправлюсь с ним к машине, он, чего доброго, отнесет меня на руках. Лучше пойду, пока он не свернул себе спину от эдакой тяжести.

Сет поднялся с места, чтобы обнять ее на прощание, а бывшему однокурснику показал большой палец. Пег и Вик отбыли под аккомпанемент дружеских пожеланий. Когда шум мотора затих в отдалении, все вернулись к столу и Сет начал открывать подарки. От будущих счастливых родителей он получил чеканную пивную кружку с откидной крышкой и его монограммой на боку, выполненной готическими буквами в стиле рыцарского герба. Чак с Маршей преподнесли рубашку от Версаче, а Дженни — шелковый галстук к ней.

Последней подошла со своими подарками Дарси. Это были кожаный ремень с фигурной пряжкой, компактный диск с джазовыми записями, которыми Сет мечтал пополнить свою коллекцию, и роскошная серебряная ручка с пером. Наградой за все это был долгий, но сдержанный поцелуй, однако вид у именинника был весьма довольный. Дарси очень надеялась, что припрятанный ею подарок доставит ему не меньше радости.

Торт имел большой успех. Когда допили всю содовую, Марша взялась помогать Дарси с уборкой. Пока они складывали в холодильник остатки пиршества, мужчины беседовали о бейсболе и в конце концов совершенно убаюкали Дженни.

Наконец гости распрощались. Сет с Дарси остались вдвоем. Движимая внезапным порывом, она проследила одну из морщинок, что скобками окружали подвижный рот Сета. Когда он хмурился, они углублялись, а когда улыбался, уходили в стороны. Его лицо было очень выразительным, если только он не надевал на себя бесстрастную маску.

В ответ Сет потянулся поцеловать ее. Дарси поняла, что еще немного — и разговор не состоится.

— Постой!

Она прошла на кухню, где все блестело после уборки, и достала с полки одного из шкафчиков плоский сверток из простой синей бумаги. Устроившись на диване рядом с Сетом, она протянула ему сверток с улыбкой, в которой сквозила нерешительность.

— А вот это… это я хотела подарить тебе наедине…

Несколько озадаченный, он развязал незатейливую бечевку и раскрыл обертку. При виде подарка взгляд его потускнел, словно на глаза опустились невидимые заслонки, и девушка поняла, что совершила ошибку.

— Как прикажешь это понимать? Ты ведь наверняка неспроста это затеяла, — сказал Сет, резкими движениями переворачивая страницы «Вельветового кролика».

Отступать было поздно. Собравшись с духом. Дарси встретила его взгляд.

— Я думала, книга тебе понравилась. Почему бы не обогатить свою домашнюю библиотеку? Возможно, когда взгляд будет падать на корешок, ты станешь думать не только о работе.

Сет поднялся, положил книгу на стол и начал ходить по гостиной. Когда он снова заговорил, в его голосе слышалось раздражение:

— Теперь я точно знаю, что это подарок с намеком!

— Что ж, не стану отрицать, — храбро подтвердила Дарси, хотя рот у нее пересох от волнения. — Я подумала, если ты прочтешь эту книгу, то поймешь, что любовь все-таки больше дает человеку, чем отнимает, так что бояться ее не стоит!

— Скажите, пожалуйста! Доморощенный психоаналитик!

— При чем тут психоанализ! Я просто хочу, чтоб мы наконец выяснили все до конца. Я слишком мало знаю о тебе. Что-то сделало тебя таким, каков ты есть. Я хочу понять, что же так сильно повлияло на твой характер. Нельзя умалчивать о самом важном, надо делиться, понимаешь?

Сет досадливо отмахнулся, отошел к окну и довольно долго молчал, держа руки в карманах стиснутыми в кулаки, как водилось за ним в тягостные моменты.

— Что ж, будь по-твоему, — сказал он мрачно. — Позволь изложить тебе суть дела, а потом можешь анализировать мое поведение сколько влезет. Итак, моя мать была величайшей эгоисткой всех времен и народов. Она утверждала, что любит меня, но ничем это не подтверждала. Она жила своей собственной жизнью, в которой были теннисные корты, гольф-клубы, бридж и тому подобное, а главное, спиртное, и не было места для маленького мальчика, который нуждался в ее заботе. Разумеется, все было очень прилично: мартини, дайкири и водка-коллинз, как принято у людей светских, но тем не менее без спиртного не проходило ни дня. Они с отцом только и делали, что ссорились. Человек работящий, он пытался и ее увлечь чем-нибудь стоящим, надеясь тем самым побороть дурную привычку. Мать в ответ называла его трудоголиком и говорила, что это ничем не лучше, что она давно уже «соломенная вдова», а он приходит домой только переодеться. По мере того как шло время, ссоры перерастали в скандалы.