Дар исцеления - Айзекс Мэхелия

– Неужели? – В голосе Джонатана звучало недоверие, смешанное с недовольством. – Я же друг тебе. А друг может и просто так помочь, бескорыстно.

– Знаю. – Филиппа почувствовала себя несколько неловко: ей совсем не хотелось обидеть приятеля. – Хорошо, я подумаю. – Она отпила глоток кофе, пытаясь придумать новую тему для разговора. – А как твоя мама?

– Все нормально. – Джонатан, казалось, и сам был рад переключиться с неприятного предмета. – А у тебя как дела? Что с Ребеккой?

– Все чудесно, спасибо. – Филиппа начала постепенно расслабляться. – Она замечательно учится, учителя хвалят ее.

– Умница. Стив гордился бы ею.

– Да.

Филиппа предпочла не спорить, но в глубине души сильно сомневалась в этом. Ее муж никогда не хотел иметь детей, что бы там ни говорил друзьям-приятелям. И уж тем более не обрадовался бы, узнав о физическом недостатке дочери.

– Ты, наверное, знаешь, что Говард Хольгерсон приехал на остров и теперь живет в своем особняке на берегу моря, – неожиданно сказал Джонатан.

Ох, из огня да в полымя! Непонятно, что лучше: разговоры о прежнем муже или о человеке, который уже неделю не выходит у нее из головы.

– Да, что-то слышала, – ответила Филиппа, отворачиваясь, чтобы поставить чашку в раковину. – А зачем?

Джонатан встал из-за стола и подошел к ней ближе.

– Говорят, ему посоветовали поправить здоровье. И он решил, что Ямайка для этого самое подходящее место. Алфреда с ним нет. По крайней мере, насколько мне известно.

– Думаешь, меня интересует местопребывание Алфреда Хольгерсона? Если да, то ты ошибаешься. После того как он повел себя… – Филиппа оборвала себя на полуслове, боясь выдать тайну, и продолжила совершенно безразличным тоном: – Как бы то ни было, все уже в прошлом. Мне он безразличен.

– Разве? – скептическим тоном спросил Джонатан. – Что-то я не вижу, чтобы ты впустила в свою жизнь другого мужчину.

– Мне не нужен мужчина, – коротко ответила она. – Наверное, эти слова кажутся тебе излишне самоуверенными, но я действительно так чувствую.

– Ты все еще влюблена в Стива?

– О нет! – Пожалуй, это прозвучало слишком резко, но Филиппа не сумела сдержаться. Любила ли она его когда-нибудь? Ей казалось, что да, до свадьбы это уж точно. Но потом выяснилось, что Стив больше всего обеспокоен благополучием собственной персоны. К тому же Филиппа все еще не могла простить мужу аварии, которая сделала Ребекку заикой. – Я, наверное, уже просто не верю в любовь.

Джонатан сокрушенно покачал головой.

– Ох, Филиппа, я понимаю, что тебе страшно не повезло ни со Стивом, ни с Алфредом. Но поверь, есть ведь и такие мужчины, как я, например, которые не считают, что мир им чем-то обязан. Ты же знаешь, что я забочусь и буду заботиться и о тебе и о твоей дочери. Сделаю все, чтобы вы были счастливы.

– Знаю, знаю. – Молодая женщина чувствовала себя совершенно ужасно. – Но со мной ты лишь теряешь время. – Она вздохнула и обхватила себя руками за плечи. – Сколько я должна тебе?

Следующая неделя оказалась еще более напряженной. Начался сезон отпусков, и от туристов просто не было отбоя. Почти все номера были постоянно заняты, кафе не закрывалось ни на секунду. Пришлось увеличить число временных работников, чтобы справиться с наплывом посетителей.

К счастью, больше никто не напоминал ей о Говарде Хольгерсоне – и так Филиппа считала, что вокруг него подняли слишком много шума.

Но утром в среду он вернулся. Миллионер спокойно открыл тяжелую дверь и, пройдя внутрь, уселся за тот же столик около окна. Он не посмотрел в сторону хозяйки, но та была уверена, что Говард заметил ее. Тело окатила жаркая волна, а по спине пробежали мурашки словно от озноба.

Как назло, Дороти в этот момент принимала доставленные продукты. А Элен, молоденькая девушка, подрабатывающая во время каникул, вынимала из плиты горячий противень.

Можно подумать, что он нарочно караулил момент, когда я окажусь одна! А еще можно подумать, что я параноик, мысленно усмехнулась Филиппа и направилась к посетителю.

– Что вам угодно?

Говард Хольгерсон внимательно всмотрелся в лицо стоящей перед ним женщины. Выглядел он таким же изможденным, как и раньше, но, как ни ужасно, не терял привлекательности, даже несмотря на двухдневную щетину, придававшую ему диковатую суровость викинга. Почему-то сей человек куда естественнее представлялся на борту дракара, этого парусно-гребного судна древних скандинавов, укрепленного по бокам щитами, во время шторма, чем в уютном интерьере небольшого кафе.