Ты красива, поверь - Берристер Инга

Элинор сделалось дурно. Женщина произнесла эти ядовитые слова с таким знанием дела, особенно о том, что касалось времени, проведенного ею вместе с Реем. У девушки возникло ощущение, что ее использовали, а потом выбросили на помойку.

– Это всего лишь сплетни, Эмили, – резко возразила брюнетка. – На твоем месте я бы не стала повторять эти глупости при Рее.

– Бедный Рей! Да уж, не думаю, чтобы он хотел сделать достоянием гласности тот факт, что ему пришлось затащить бабу в постель, чтобы заставить ее написать приличную книгу. Кстати, ты с ней знакома? – небрежно спросила блондинка.

– Нет, не знакома. По-моему, нам пора спуститься к остальным гостям.

В голосе брюнетки теперь уже явственно звучали неприязненные нотки. Она решительно направилась вниз, и блондинке пришлось за ней последовать. Элинор же осталась стоять, вся дрожа от унижения.

То, что она сейчас услышала, подтвердило ее худшие опасения, как бы ни старалась она заглушить их голос. Рей занимался с ней любовью вовсе не потому, что хотел ее. Нет, ему нужна была ее книга. Господи, да где же было ее чутье? И почему она к нему не прислушалась? Оно ведь подсказывало, что такой человек, как Рей, никогда не сможет ей увлечься, но где там! Она снова выставила себя на посмешище.

Элинор закрыла пылающее лицо руками. От одной мысли о том, что кто-то может обсуждать ее отношения с Реем в таком тоне, ей стало дурно.

Ей с трудом удалось добраться до своей спальни.

Элинор как раз приводила в порядок свой макияж, когда в дверь осторожно постучали, и на пороге появилась Мейми.

– Вот ты где.

– Да, мне что-то нездоровится. Мейми, ты не будешь возражать, если я не буду больше спускаться вниз? Я… – К ужасу Элинор, на ее глазах выступили слезы.

– Элинор, что с тобой?

Мейми в мгновение ока оказалась рядом и обняла подругу. Глаза ее смотрели тревожно.

– Не знаю. Просто плохо себя чувствую. Наверное, мне лучше вернуться в Бристоль. Не хочу портить вам Рождество.

– Никуда ты не поедешь, особенно, если нездорова. Завтра с утра первым делом вызову доктора Бронка, пусть посмотрит, что с тобой.

– Нет-нет, не надо. Может быть, я и спущусь вниз – попозже.

– Наверное, мне не следовало приглашать Рея, да? – спокойно спросила Мейми, уже догадавшись, в чем дело. – Его сестра Бэб – наша соседка. Она замужем за Ником Гриффитом. Мне показалось, это удачный способ свести вас вместе.

Сестра Рея! Вот почему лицо той брюнетки показалось ей смутно знакомым!

– Мне не следовало вмешиваться. – Вид у Мейми был совсем расстроенный.

– Ты же хотела только добра. Кстати, он уже ушел?

– Да. – Мейми скрестила пальцы за спиной – нехорошо все-таки лгать, особенно лучшей подруге. – Слушай, если тебе нездоровится, может, посидишь в библиотеке, пока детишки не разойдутся? Я скажу миссис Беркли, чтобы принесла тебе что-нибудь поесть.

Элинор настороженно посмотрела на подругу. Библиотека была ее любимой комнатой – тихим местом с рядами книжных полок, где всегда можно было спокойно уединиться.

– Хорошо, я спущусь.

Элинор уже прошла половину холла, как вдруг услышала голос Рея, звавший ее по имени.

Первым ее побуждением было убежать, но как тут убежишь, когда толпа детишек вертится под ногами, а их мамаши уставились на тебя с нескрываемым любопытством? Элинор была не в силах на него смотреть.

– Так, значит, ты все-таки здесь.

– Мейми – моя подруга, – ответила Элинор, не поворачивая головы. – Я всегда провожу с ними Рождество. По-моему, я тебе об этом даже говорила.

– Да, я помню. Ты плохо выглядишь, – коротко произнес Рей.

– Просто немного устала. Извини, мне надо идги. Я… – Элинор двинулась дальше, но внезапно вздрогнула и приросла к месту – пальцы Рея сомкнулись на ее руке.

– Боже мой, Элинор, и это все, что ты можешь мне сказать? Я…

Как он мог быть таким жестоким? В душе Элинор корчилась в такой агонии, что впору закричать. Зачем ему продолжать этот фарс? Конечно, он не мог знать о том, что она только что услышала от его сестры и ее приятельницы. Может, уже планирует заставить ее написать новую книгу? Элинор готова была вцепиться ему в лицо, так возмущало ее это двуличие.

– Будь добр, Рей, дай мне пройти, – произнесла она, стараясь говорить как можно более ровным тоном.

– Мне надо поговорить с тобой.

А он действительно блестящий актер, восхитилась Элинор. Он казался таким расстроенным, чуть ли не в отчаянии, и это выражение его глаз… Если бы она не знала, что за этим стоит, то могла бы поклясться, что ему сейчас так же плохо, как и ей.