Насмешница - Тиммон Джулия

Я хочу остановить его, хочу сказать, что теперь это все не важно, что многое поняла, но не могу говорить из-за сдавливающих горло слез.

— Понимаешь, я почувствовал, что обязан сделать что-то совершенно неожиданное, иначе все продолжалось бы, как шло, и бог знает чем бы закончилось…

Я только киваю, тем самым показывая, что в объяснениях нет нужды, но Терри продолжает:

— Я знал, что иду на огромный риск, поэтому и обратился за помощью к нашим. Они с большой готовностью откликнулись, потому что мы оба им очень дороги. Вот так все и вышло. — Он пожимает плечами.

Я делаю шаг к нему и без слов утыкаюсь в его грудь.

— К тому же всех нас беспокоили влюбленные взгляды этого твоего Джимми, — сдавленным голосом говорит Терри. — Каролина давно заявила: он совсем не для нее! И мы боялись, что ты с горя бросишься ему в объятия и будешь страдать с ним намного больше, чем со мной.

Поднимаю голову и с улыбкой смотрю на него.

— Значит, ты заревновал?

Терри с виноватым видом кивает.

— Еще и как! — Он пристально смотрит мне в глаза. — У вас с ним… что-нибудь было? Ты не шутила, когда называла его половиной?

Смеясь похлопываю его по груди.

— Успокойся! Поначалу Джимми пытался говорить о чувствах, но черту дозволенного не переступил ни разу.

— Правда?! — с надеждой и ликованием спрашивает Терри.

— Правда, — говорю я. Прищуриваюсь. — А у вас что-нибудь было?

— У нас? — непонимающе спрашивает он.

— С красавицей Мишель? — поясняю я.

— А-а! С Эдгаровой сестрицей! — Терри смеется. — В тот вечер мы приехали к ресторану с ее парнем. Он ждал нас в машине, которая остановилась прямо под окнами.

Невольно смеюсь и я.

— А Джимми очень хороший парень. И верный самоотверженный друг. Непременно будем поддерживать с ним отношения.

Терри кривится. Я грожу ему пальцем.

— Только глупой ревности нам не хватало!

Он поводит плечом.

— Понимаешь… Как-то оно… Может, позднее, когда все поуляжется? Кстати, а не у него ли ты пряталась?

Его взгляд наполняется злобой. Появись сейчас перед ним Джимми, и Терри, такое чувство, бросился бы на него с кулаками.

Смеюсь, пошлепывая мужа по плечу.

— У него, — признаюсь я честно, потому что не вижу смысла врать. — Только, я же говорю, он не позволял себе ничегошеньки лишнего.

— Так я и знал! — Терри дергает головой, потом смотрит на меня, сильно щурясь. — Я непременно навестил бы его, узнал бы адрес в справочном бюро, но никак не мог вспомнить его фамилию! — выпаливает он с шутливой грозностью, сквозь которую ясно слышится угроза настоящая.

— И слава богу, — успокоительным тоном говорю я.

— Нет, не слава богу! Если бы мне удалось узнать, где он живет, я бы… — Он дурашливо раздувает ноздри, сильно сжимает губы и трясет в воздухе кулаком.

Смеюсь.

— Прекрати. Сейчас же забудь про Джимми, хотя бы на время. А то, если мы так и будем копаться в прошлом, никогда не сумеем построить светлое будущее.

С Терри соскакивает вся притворная воинственность. Его взгляд вмиг наполняется любовью. Какое-то время мы молча смотрим друг на друга, по-прежнему стоя посреди людного аэропорта. Внезапно глаза Терри озаряются странным светом.

— Сколько времени? — спрашивает он, глядя на часы. — Ага. Еще предостаточно.

— Мы оба приехали гораздо раньше, — замечаю я. — Будто сговорились. Как странно!

— Ничего странного! — восклицает Терри, почему-то оживляясь. — Мы ведь оба с приветом.

— Два сапога пара, — бормочу я, счастливо вздыхая и опять ничуть не возражая против звания дурочки (из уст Терри «с приветом» звучит больше как ласка).

— Ненормальные, не умеющие ценить самое дорогое, — задумчиво добавляет Терри. — Но мы научимся! — вдохновенно восклицает он.

— Непременно, — поддакиваю я.

Лицо Терри делается загадочным, таким, каким бывает под Рождество, когда он собирается сделать мне подарок.

— Мы еще успеем кое-куда съездить.

— Куда? — удивленно спрашиваю я. Терри берет меня за руку и ведет к выходу.

Я едва успеваю взять свою сумку.

Такси останавливается возле небольшого серо-белого кирпичного домика с фонарем над воротами и обилием зелени со всех сторон. Меня тотчас очаровывают кусты, усеянные белыми и розовыми цветками, возле самого крыльца и ряд больших смотрящих во двор окон в белоснежных рамах.