Минуя тысячи преград - Тиммон Джулия

Он краем глаза следил за игрой эмоций на лице Айланы. Восторг сменялся на нем озадаченностью, тревогой, смущением, потом горечью. Она была теперь такой, как в тот первый день, – естественной, бесхитростной, полуребенком. Джей обожал ее и еле сдерживал в себе горячее желание привлечь ее к себе, осыпать ласками.

– Ты ведь сама говорила, что беззаветно Уильяма любишь? – Он повернул голову и посмотрел ей в глаза. Они казались темнее обычного и ярко горели.

– Да, – ответила Айлана с нескрываемым волнением. – Уильям для меня свет в окошке.

– Для меня тоже, – сказал Джей, пожимая крепкими плечами. – И мы оба хотим его усыновить. Как нам следует поступить?

– Не знаю, – пробормотала Айлана, потупляя взгляд. На нее нашла вдруг умилительная робость, и Джей, не сдержавшись, придвинулся к ней и обнял ее за плечи.

– Это же проще простого, – сказал он спокойно. – Нам следует пожениться, и тогда Уильям станет навсегда нашим. По-моему, тут даже раздумывать не о чем.

Он замолчал, давая Айлане возможность обо всем поразмыслить. Она странно притихла, даже вся как будто сжалась, словно стояла на холоде и жутко продрогла. Джей прислушивался к ее дыханию, как тогда, по пути из приюта к ней домой, и пытался угадать, что творится в ее голове. В какой-то миг его мысли заработали в другом направлении. Ему представилось, что они с Айланой и малышом Уилли начинают жить дружной семьей. И стало вдруг отчетливо понятно, что именно к этому он шел и готовился всю жизнь.

– Если хочешь, мы можем жить в отдельных комнатах. Совместно будем лишь воспитывать Уильяма.

Айлана ничего не ответила, лишь ниже опустила голову.

– Ну так что? – спросил Джей. – Ты согласна?

Айлана с самого утра почувствовала, что для нее этот день окажется судьбоносным. Начался он вроде бы точно так же, как несколько предыдущих. Кофе, бутерброды, оживленная мамина болтовня. Но душу Айланы что-то тревожило, и хотелось то плакать, то смеяться.

Теперь она все поняла. Ее сердце почуяло, что к ней собирается Джей. И не просто с уговорами, а с таким невероятным предложением, отказаться от которого было бы верхом глупости.

Он хочет, чтобы она стала его женой. Причем только лишь для того, чтобы вместе воспитывать Уильяма, то есть без каких бы то ни было супружеских обязательств. Казалось бы, тут и в самом деле не стоит раздумывать. Все складывается как нельзя удачнее.

Только на душе у Айланы стало почему-то до того тоскливо и пасмурно, что она замерла, боясь расплакаться. Ей вспомнилась единственная ночь с Джеем, последовавшее за ней безоблачное счастье, небывало сладкие чувства, которые зародились тогда в ее сердце. И то, как, увлекшись этими чувствами, она вдруг поняла, что готова забыть о своей навязчивой идее. Причем с превеликой радостью.

Она была уверена, что больше не увидит Джея ни разу в жизни. И, сбежав к маме, мало-помалу приходила после расставания с ним в чувства. Он появился как раз в тот момент, когда она уже не сомневалась, что сумеет задушить в себе нелепую любовь.

– Айлана? – позвал Джей. – Ты согласна или нет?

Ей показалось, что его терпению вот-вот настанет предел. Он вообще вел себя совсем не так, как тогда, в «Ноэле». Гораздо более твердо, спокойно, категорично. Следовало поторопиться с ответом, не то он мог разозлиться, на все плюнуть и отправиться на поиски другой мамы для Уильяма.

– Да, я согласна, – не поднимая головы, произнесла Айлана.

Ей вдруг сделалось ужасно страшно. Джей сказал – спать можем в разных комнатах. Значит, он принял ее правила: тоже пришел к выводу, что обязательства излишни, что лучше сходиться с подругами всего на несколько дней и, смело оставляя их, шагать в одиночестве дальше.

Как это будет? – подумала она. Если мы заживем в одном доме, я никогда не смогу забыть нашу восхитительную ночь, то свое счастье, несбыточные мечты… Буду смотреть на него и знать, что сама навязала ему свободу, предоставила право любить кого угодно, лишь бы не меня? Бред какой-то! Полная неразбериха… Нет, семья без обязательств, тем более с тем, кого любишь, пожалуй, сущая пытка. Я сойду с ума… Превращусь в средоточие боли и неудовлетворенности… Господи! За что мне все эти муки?!

Она сильнее сжалась, буквально вдавливаясь под тяжестью руки Джея в диван, закусила губу, зажмурила глаза. Но слезы, которые ей так не хотелось показывать Джею, упрямо потекли по щекам, и из груди вдруг вырвалось сдавленное рыдание.