Маскарад любви - Рэдкомб Люси

– Принимая во внимание тот факт, что в течение двух последних месяцев вы занимались исключительно тем, что пытались войти в мою жизнь, такое неожиданное бегство будет выглядеть как своего рода извращение.

– Ничего я не пыталась. Я просто привязалась к вашему сыну и поэтому была добра к нему. Я также жалела его за то, что у него такой отец, как вы. И наконец, я осталась потому, что очень люблю Блэквуд. – Ее вызывающий тон постепенно сошел на нет, в голосе чувствовалась усталость, но она продолжила: – То, что я задержалась здесь, – большая ошибка. Я ненавижу тиранов как таковых, и вы яркий представитель именно этого типа людей. Не тешьте себя мыслью, что вы удостоитесь моего проклятия.

Зеленые глаза на мгновение столкнулись с серыми.

– Я никогда не думал так, Дорис. С образом вашего мышления я знаком слишком хорошо. В мужчине вас, прежде всего, интересует счет в банке и недвижимость. Что касается банка, то это мое дело, а про Блэквуд вы и так знаете. – Он набычился глядя на Дорис. – Мы с Милдред не хотели бы задерживать вас здесь далее, – изрек Брюс холодным, официальным тоном. – Вы вольны позвонить вашему везунчику-приятелю… – Губы его зло скривились, и он удалился.

У Дорис даже не было сил плакать. Она ощущала только тупую боль, когда набирала номер телефона Лэма.

7

Квартира Лэма оказалась небольшой, очень уютной, но так не похожей на то, к чему Дорис привыкла с детства. Финская мебель светлого дерева нравилась ей своей элегантной простотой, но она не могла забыть об очаровании старомодных комодов и кресел.

Теперешняя жизнь радовала Дорис своей насыщенностью. Новая работа требовала ответственного к ней отношения и одновременно стимулировала.

Не ставя такой цели, за каких-нибудь две недели Дорис привлекла всеобщее внимание. Одни ее обожали, другие ей завидовали. Но даже противники признавали незаурядный ум молодой женщины, которая, безукоризненно владея собой, все свободное время была готова отдать любимой науке. Но Дорис не могла не признаться самой себе, что под внешностью роковой женщины скрывались терзания, сродни мазохистским. Никто, из знающих ее, в это никогда бы не поверил. Дорис корила себя за то, что так и не смогла порвать с прошлым. Мысли о том, что происходит между Брюсом и этой разодетой куклой Милдред, волновали ее. Она ежеминутно задавала себе загадку: любовники они или нет? И тут же убежденно отвечала: конечно, любовники! Она представляла себе, как руки Брюса касаются этой… а может быть, еще какой-то ей неизвестной женщины, и ее бросало в жар. Дорис проклинала Брюса больше всего за то, что он сумел затронуть ту заповедную часть ее души, которая управляла страстями.

Была ли Милдред матерью Пола? Мысленным взором пыталась Дорис найти в лице мальчика черты, схожие с так не понравившейся ей женщиной. Но тот был точной копией отца.

Сейчас рядом с ней на диване лежало недочитанное письмо Патрика. Оптимизм и энтузиазм его были просто поразительными, но не трогали Дорис.

Пока она успела прочитать только половину густо исписанных страниц и, прервав чтение, представила себе старую усадьбу. Да, она любила ее и будет любить прежде всего за то, что та стала для нее символом недолгой жизни в сказке. Новая прагматичная Дорис понимала, что нынешняя реальность привлекательнее минувшей сказки.

Скользя глазам по строкам, она вдруг наткнулась на один абзац, который немедленно вызвал у нее неосознанную тревогу. Она перечитала фразу раз, потом другой, потом третий. Нет! Гнев и смущение захлестнули Дорис. Не может и не должно быть, чтобы фонд «Патриция» имел какое-либо отношение к Брюсу Кейпшоу! Она перечитала злосчастный абзац еще раз – причастность Брюса к ее судьбе и на этом отрезке ее жизни была очевидной, да и Патрик писал об этом, как о хорошо известном ей факте.

Благотворительный фонд, который выделил средства на ее научную работу, оказался напрямую связан с корпорацией Кейпшоу. Дорис вскочила и непрочитанные страницы ненужного больше письма веером разлетелись по полу. Получалось, что он платил ей! Какой хитроумный план – она опять должна была чувствовать себя ему обязанной.

Лучше голодать, думала в отчаянии Дорис. Подлый, нечестный… Слезы обиды полились из ее глаз. Она попыталась стряхнуть их кончиками пальцев дрожавшими от нервного напряжения.

Какое наслаждение получала она от работы! Как радовалась, когда фонд «Патриция» выразил согласие финансировать исследования, которые она находила важными и интересными! И вот теперь от всего этого ей придется отказаться. Дорис стала сомневаться в искренности представителей фонда, которые с таким энтузиазмом обсуждали с ней главный проект: организацию консультаций для женщин, выданных замуж насильно, а также для тех из них, кто решился на развод, придя в отчаяние от бесцельной жизни.