Обмануть судьбу - Тиммон Джулия

Энтони взял ее руку и крепко пожал.

– У нас столько общего – просто в голове не укладывается. Кажется, такого просто не может быть.

Синтия вопросительно повела бровью.

– Представь себе: я тоже когда-то мог угоститься и вином, и напитками покрепче, а в последнее время тоже пью все реже и без былой охоты. А сейчас сижу и думаю: не заказать ли чего-нибудь этакого?

– Серьезно?

Подошел официант. Синтия без дальнейших колебаний сказала:

– Чашку горячего шоколада, пожалуйста.

Официант кивнул и отошел.

Энтони засмеялся.

– Вот это да!

– Что? – улыбаясь спросила Синтия.

– Ты не поверишь, но, как только явился официант, я вдруг тоже решил: обойдусь без алкоголя. Разговаривать с тобой гораздо лучше на трезвую голову, – прибавил он тише и серьезнее.

Шоколад не пришлось долго ждать. Сделав первый глоток, Синтия глубоко вздохнула, поставила локоть на стол, уперла подбородок в ладонь и приготовилась слушать. Энтони улыбнулся и заговорил:

– Ума не приложу, с чего начать… Хочется, чтобы ты знала обо мне все, с самого рождения и до сегодняшнего дня.

Синтия повела плечом.

– И я хочу знать все. Времени у нас хоть отбавляй. Трудоголиками мы быть больше не желаем, значит, можем позволить себе болтать хоть трое суток кряду.

Энтони наклонил голову и с благодарностью поцеловал ее руку.

– Трое суток кряду не будем. Ты должна высыпаться, нормально питаться и отдыхать. Сегодня ограничимся самым главным. Но спасибо, что готова слушать меня бесконечно. – Он засмеялся. – Своими рассказами я тебе еще надоем.

Синтия покачала головой.

– И не надейся.

Энтони поведал ей об отце и об Эдварде, об Эрнестин и ее пристрастиях, о том, как давние друзья задумали изменить его судьбу и вспомнили, что некогда ему приглянулась молоденькая сестренка Лайзы.

Глаза Синтии в эти минуты были круглые от изумления, точно пробки от бутылок с тоником. Представив, что Лайза могла устроить их встречу еще тогда, до Мэтью и Эрнестин, до разочарований и страданий, она печально вздохнула. Но подумала вдруг, что иначе быть не могло. Наверное, им было суждено познакомиться взрослыми, научившимися терпеть, не ныть, ждать…

– Я догадался, что с Эдвардом разговаривала Джулиана, но он ее так и не выдал, – сказал Энтони, почти закончив рассказ. – Вчера я позвонил ей и сказал, что мы с Эрнестин расстались. Джулиана издала торжествующий вопль и засыпала меня вопросами, сдавая себя с потрохами.

– Хорошие у тебя друзья, – пробормотала Синтия, следя за его пальцем, которым он нежно поглаживал ее руку.

– Не просто хорошие – лучшие в мире, – горячо сказал он. – Если бы не они… мы бы не сидели сейчас с тобой в этом баре… – Его лицо заметно потемнело. – Не представляю, как бы я дальше жил.

Синтия сжала его руку.

– Вот, оказывается, почему Лайза так настойчиво приглашала тебя, – пробормотала она, слегка хмурясь. – Наверняка накануне они созвонились.

Энтони кивнул.

– Наверняка. – Он помолчал, проглотил слюну, очевидно сильно волнуясь. – Послушай… Я надумал купить особняк в пригороде. Сегодня просмотрел все возможные варианты и завтра же хочу взглянуть на эти дома. Если ты найдешь время и если захочешь… Короче, я бы очень хотел, чтобы ты помогла мне сделать выбор.

– Но ведь я не риелтор. В этих делах мало что смыслю. Не мне давать советы профессионалу.

Энтони покачал головой.

– В профессиональных советах я не нуждаюсь. Мне важно знать твое мнение, понимаешь?

Синтия понимала и не понимала. Страстно желала поверить, что происходит это все наяву, не в воображении, но пока не верила… Энтони ждал ответа, но Синтия лишь молча всматривалась в черты его лица.

– И еще, – проговорил он исполненным тревоги голосом. – Знаешь, я вдруг подумал… Было бы здорово, если бы мы куда-нибудь уехали… Совсем ненадолго, скажем на недельку, – торопливо прибавил он.

Синтия замерла. О каникулах, да еще и вдвоем с Энтони, она не смела и мечтать.

– Если хочешь, можно слетать в Грецию, – сказал он, заглядывая ей в глаза. – Ты ведь от нее без ума, но никогда там не была… Пусть это будет подарком от меня на твой день рождения.

– Я родилась в июле, – чуть слышно произнесла Синтия.

– Как раз! – воскликнул Энтони. – До июля рукой подать. – Он помолчал, но Синтия так и не дала ответа. – Понимаешь, мне очень хочется… Очень нужно побыть только с тобой. Вдали от Нью-Йорка, Америки – всей прошлой жизни. – Он вдруг изменился в лице и несколько мгновений смотрел на Синтию как будто в испуге. – Или я тебе… безразличен? Неприятен? А все эти затеи кажутся бредовыми? – Он растерянно покачал головой, потом закивал. – Я самонадеянный дурак. Прошу тебя съездить со мной в Европу, делаю прозрачные намеки, а выяснить, нужен ли я тебе, не удосужился! Прости… По сути, ты меня почти не знаешь. Если думаешь, что все это нелепо и гадко, пожалуйста, так и скажи, не бойся меня обидеть… Я все пойму.

Синтия будто очнулась от затянувшегося сна. Порывисто приподнялась, наклонилась вперед и припала ко рту Энтони своими губами. Последовал недолгий, но немыслимо сладкий и спасающий от всех треволнений поцелуй.

– Что ты такое говоришь… – ласково пробормотала она, опускаясь на место.

Энтони перевел дыхание и посмотрел на нее с обожанием, благодарностью и надеждой на долгую счастливую жизнь вдвоем.

– Я согласна, – негромко произнесла Синтия. – И посмотреть с тобой дома, и съездить в Грецию.

– Синтия… – выдохнул Энтони, беря ее за руки. – Знаешь, это немыслимо, но мне кажется… По-моему… – Он зажмурился, будто от боли, открыл глаза и договорил, глядя на ее пальцы: – Я люблю тебя…

– И я тебя люблю, – слетело с губ Синтии.