Страсть сжигает все преграды - Грэхем Линн

— Боюсь, я уже устроил шумиху, — вздохнул Вито. — Я позвонил семейному доктору.

— Зачем же тогда ты утруждаешь себя вопросом?

— Я надеялся на разумный ответ, — грустно признался он. — Теперь ты знаешь, что я в курсе дела…

— Но каким образом?

— В последнюю ночь в Шри-Ланке… Я подслушал твой разговор с Прией.

— Судя по твоему виду, ты ничего тогда не услышал, — возразила она.

— В банковском мире есть правило: никогда не показывать своих чувств.

— Ты не сказал мне. Я чувствую себя дурой… — Она вспыхнула и отвернулась.

— Я надеялся, что, если дам тебе Время, ты сама мне скажешь. — Вито вздохнул. — Я был очень удивлен, — спокойно признался он. — Это произошло в ту ночь?

— Да, — выдохнула она.

— Ты не поверишь, но я и правда сожалею…

— Ты прав… Я не верю!

— Ты не готова. Время выбрано неудачно, — сдержанно пробормотал он.

— Как всегда, когда я беременна. Но почему ты не прыгаешь от восторга?

— А мне разрешено прийти в восторг?

Эшли уставилась в стену.

— Ты получил, что хотел, а теперь оставь меня в покое.

— Ты и правда думаешь, что это то, чего я хотел?

Эшли повернулась к нему спиной.

— Если б не твой обморок, я бы задушил сопляка, — сказал Вито.

— Небольшая потеря.

— Я уже собирался войти в гостиную, когда услышал его слова. И решил подождать, чтобы дослушать до конца, — признался Вито. — И если я сейчас не совсем в своей тарелке, то, наверно, по тому, что сегодня пережил много тяжелых потрясений.

Эшли закусила нижнюю губу. Интересно, с какого момента он слышал их разговор? Она медленно повернулась. Вито стоял у окна мрачный, притихший.

— Получается, что Пьетро лгал мне о своих отношениях с твоим братом…

— С моим склонным к насилию преступником братом?

Вито передернуло. Но его запоздалое раскаяние не принесло Эшли удовлетворения. Больше того, она обнаружила, что ей хочется утешить его. Вито принадлежал к тем людям, которые очень. редко имеют основания признавать свою неправоту. При всем его обостренном чувстве справедливости он очутился в совершенно неприглядном положении. Тима спровоцировали. И обвинение, что она за деньги отказалась от Вито, — ложь. Но понимал ли это Вито?

— Я так же неверно судил о нем, как и о своем племяннике. Единственное мое оправдание — это то, что я редко встречаюсь с Пьетро. И не окажись я свидетелем сегодняшней сцены, продолжал бы защищать его, потому что… потому что он членсемьи, — нехотя выдавил из себя Вито признание. — После того как умер его отец, мы все дрожали над ним, а по сути — портили его.

— Перестань упрекать себя, — простонала Эшли. — В семье, как говорится, не без урода.

— Мне очень жаль, что тебе и твоему брату пришлось страдать из-за него…

— Я больше страдала из-за тебя.

Эшли тут же пожалела о своих словах. Вито испытал тяжелое потрясение. Об этом свидетельство вали его поза, осунувшееся лицо, бледность, хоть он и старался владеть собой.

— Это правда, что моя мать предлагала тебе деньги?

Эшли встретила его взгляд, горевший неукротимым вызовом и потемневший от гнева. Она поняла, что больше всего ему хотелось бы услышать, что Пьетро нес чепуху.

— Она приходила, чтобы поговорить со мной, за день до того, как ты сказал, что нам надо пожениться…

Вито скрипнул зубами.

— И предложила тебе деньги за то, чтобы ты ушла из моей жизни?

Эшли опустила голову.

— Нет, она не была такой жестокой. Уходя, она оставила чек на столе. По-моему, она подумала, что ты не расстанешься со мной, и ей не хотелось, чтобы я… — Эшли поморщилась, когда он произнес по-итальянски очень грубое слово. — Вот фактически и все, что было.

— Если ты не расскажешь, я заставлю говорить ее, — ледяным тоном произнес он.

У Эшли не хватило сил бороться с напористостью Вито.

— А что, по-твоему, она могла сказать? — пожала плечами Эшли. — Что я не подхожу тебе, что не сумею приспособиться к новому обществу, что буду ставить тебя в неловкое положение. Что у меня нет правильного воспитания, правильной религии, ничего правильного. Короче говоря, что я испорчу тебе жизнь.

Вито стоял к ней спиной. Внезапно он с силой ударил кулаком в стену.

— Она ошибалась, — с яростью прошептал он. — Я не нуждался в тебе, чтобы испортить себе жизнь. Я это прекрасно сумел сделать сам.

— Она пришла ко мне с лучшими намерениями. Меня она не знала и, должно быть, беспокоилась за твоего отца…