Цвет страсти - Мартон Сандра

— О боже, — едва слышно прошептала Сиенна, но затем с каждым словом ее голос звучал все громче. — О боже, — причитала она, — о боже, боже, боже…

Женщину начала бить дрожь. Дрожь — не то слово. Ее трясло, словно под порывами ураганного ветра. Джесс с силой встряхнул ее.

— Хватит! — рявкнул он.

— Я на скале Черного Волка, — проговорила она. — В Монтане… В каньоне Черного Волка… — Звук, который она издала, был похож то ли на смех, то ли на рыдание. — А это священный камень!

— Какая неожиданность!

Сиенна повернулась к нему, глаза широко открыты, в лице ни кровинки.

— Я была в каньоне. В каньоне, понимаете? И смотрела вверх, на скалу. На этот выступ. На камни и солнце… А потом… потом — вспышка… и вот я здесь… Но это невозможно, невозможно, невозможно…

Если она устроила спектакль, то, надо сказать, неплохой. Черт! Похоже, у нее шок. Лицо бледное. Глаза пустые.

Джесс схватил женщину за руку.

— Ну ладно… Успокойтесь…

Сиенна засмеялась. Так смеются раненые на поле боя перед тем, как впасть в ожесточенное безумие, сравнимое с яростью дикого животного.

— Тише-тише. — Джесс слышал, как стучат ее зубы, а у него не было ничего, чтобы согреть ее. С тихим проклятием он обнял Сиенну. — Ну же, успокойтесь.

— В-вы слышали, ч-что я сказала? Я б-была внизу. У самого подножия горы… И вот я уже не там. А вы… вы…

Он молча притянул ее к себе. Она пыталась сопротивляться, но это было бесполезно. Через несколько секунд Сиенна всхлипнула, Джесс ощутил тепло ее дыхания на своей груди, горячие капли слез. Она казалась такой маленькой, такой хрупкой в его руках.

Как же у нее хватило сил забраться сюда?

Он не находил разумного объяснения.

Да, она проигнорировала запрещающие знаки. Он был уверен в этом. Но как ей удалось забраться на выступ? Он-то знал, какие сильные мышцы нужно иметь для этого, и не сомневался, что ей такое не под силу.

Правда, тело у нее хотя и мягкое, но в то же время хорошо тренированное. И упругое. А грудь… Полная. Округлая. Зрелая. Наверное, он и вправду дикарь, если готов прийти в возбуждение, держа в объятиях незнакомую женщину, к которой не должен испытывать никакой симпатии.

Сегодня, как только они спустятся с этой чертовой скалы, он вернет себе нормальный облик. А потом отправится в город, в бар и подцепит какую-нибудь сладкую курочку.

Пора кончать с не в меру затянувшимся воздержанием.

И тогда он не будет испытывать возбуждение, держа в объятиях какую-то охотницу за древностями.

Ладно. По крайней мере ее перестала бить дрожь. Джесс осторожно отстранился.

— Все в порядке?

Сиенна кивнула. С ее волос соскользнула резинка. Он думал, что они у нее темные, но — нет. Они отливали золотом.

— Ладно, — сказал Джесс. — Слушайте меня внимательно. Вам придется помогать мне, если вы хотите спуститься вниз.

Сиенна посмотрела на него:

— А что… что со мной случилось?

Ее голос был очень тихим, чувствовалось, что она все еще не пришла в себя.

— Молния.

Женщина кивнула:

— Я помню… Она была зеленой. Разве бывают зеленые молнии?

Хороший вопрос. Молнии, особенно здесь, могли быть разных цветов. Красные. Белые. Голубые. Но зеленая…

— Это может подождать, — отрезал Джесс. — Сейчас для нас главное — спуститься.

Ее горло судорожно сжалось. Кончик языка пробежал по пересохшим губам.

— У меня… не так уж много опыта в этом.

— У вас есть сообщники?

Сиенна непонимающе уставилась на него.

— Что?

— Был ли еще кто-нибудь с вами?

Должен быть. Джесс придвинулся к краю каменной платформы и посмотрел вниз, изучая дно каньона. Никого. Только Клауд, помахивая длинным хвостом, жевал кустарник.

— Да, — наконец сказала Сиенна. — Конечно. — Она встала и чуть покачнулась. Инстинктивно Джесс шагнул к ней, собираясь поддержать. — Джек. Джек и другие.

— Они вас бросили.

— Нет. Они, должно быть, где-то здесь, у подножия.

— Они ушли, — грубо оборвал ее Джесс. — Они заставили вас рисковать жизнью. Здесь нечего брать. Священный камень, как вы сами понимаете, великоват. А больше ничего нет. — Его губы скривились. — Ваши люди забрали все, что можно, еще пятьдесят лет назад.

— Мои люди? — Она посмотрела на него. — Что это значит?

И в самом деле, что? Она — белая. Он тоже. Наполовину, конечно, но разве это имеет значение? Разве Джесс Блэквулф когда-нибудь придавал значение цвету кожи?