На край света - Тиммон Джулия

— Не важно для нашего теперешнего разговора, — терпеливо поправляется Бобби. — О том, уважаешь ли ты меня хоть самую малость, побеседуем в другой раз, ладно? — с лукавой улыбкой спрашивает он.

— Ладно, — киваю я.

— Вот и замечательно. А теперь давай вернемся к вам с Себастьяном. — Его лицо серьезнеет. — Он вдумчивый, надежный, ответственный парень. И обожает тебя — это сразу бросается в глаза.

Передо мной мелькает образ жениха, и душу наполняет сладкое с горчинкой чувство, смешанное с растерянностью и тревогой.

— Но… — вскидывает Бобби руку с поднятым указательным пальцем, — мой тебе совет: прежде чем назначать новую дату свадьбы, пожалуйста, хорошенько подумай, можешь ли ты, как я с Сарой, чувствовать себя с Себастьяном раскованно и просто. Не пытаешься ли — быть может, из-за любви к нему или же из-за страха остаться одной — казаться ему другой, не такой, какая ты бываешь дома или в компании, скажем с Мелани?

Мою грудь сковывает боль. Смотрю на брата широко раскрытыми глазами.

— Почему, ты вдруг заговорил об этом? — спрашиваю я изменившимся голосом.

Бобби распрямляется, снова засовывает руки в карманы и пожимает плечами.

— Не знаю. — Он на миг задумывается и немного сужает глаза. — Я видел вас вдвоем не так уж и часто, однако… Впрочем, мне это, скорее всего, показалось. — Смеется. Совершенно не таким смехом, каким смеялся с девочками, а суховатым и неестественным. — Я заговорил об этом потому, что наконец-то сам прозрел. Нам с Сарой незачем друг перед другом кривляться и нет нужды врать. По-моему, в этом и есть настоящее счастье, — добавляет он торжественно-серьезным голосом. Впрочем, я, конечно, могу ошибаться. И потом все люди разные. Для кого-то важно одно, для кого-то другое.

Киваю и заставляю себя улыбнуться.

— Спасибо за чай. — Поднимаюсь из-за стола и уже делаю шаг к выходу.

— А еще, — произносит Бобби до того искренне и с чувством, что я застываю на месте и медленно поворачиваю голову. — Еще мне просто хочется, чтобы твоя судьба сложилась по-особому.

Моргаю от неожиданности. Нет, честное слово! Родной брат за единственный час раскрылся передо мной с совершенно неожиданных сторон. Разве такое бывает?

— Почему? — слетает с губ вопрос.

Бобби улыбается. Теперь снова живой и светлой, только немного печальной улыбкой.

— Потому что из всей нашей семьи ты больше других заслуживаешь счастья.

Глупо и нервно хихикаю, окончательно заходя в тупик.

— Что ты такое говоришь?

— То, что думаю, — просто отвечает Бобби.

Смеясь качаю головой.

— По-моему, счастья… во всяком случае больше, чем я, достойны такие добрые люди, как мама. Или такие принципиальные, как отец. Или…

— Мама добрая до такой степени, что мне нередко кажется, что она просто-напросто прячет под кажущейся добротой неуверенность, трусоватость и даже недалекость.

Я ахаю, но Бобби не дает мне сказать ни слова и продолжает:

— Отец сухарь, Хэлли вообще пока не знает, чего ей нужно от жизни. А обо мне и говорить нечего. — Он смеется и добавляет: — В тебе же всего в меру. И, кажется, ты из тех, кто не способен на подлость.

Приоткрываю рот, собираясь многословно возразить, но Бобби поднимает руки и то ли в шутку, то ли всерьез говорит:

— Только ты уж не сдавай меня. Не рассказывай ни про «сухарь», ни про «недалекость». По рукам?

Киваю, задыхаясь от смущения, благодарности и все той же разгоревшейся любви к брату.

— Конечно.

— Я ведь могу ошибаться, — весело добавляет он, выглядывая в окно. — Ты только посмотри на них!

Я приближаюсь к нему и гляжу сквозь оконное стекло на Лулу и Синтию. Теперь на них длинные, украшенные бахромой и кисточками яркие платья, а головки обвязаны легкими платками.

— Красавицы, — бормочу я, любуясь больше не нарядами, а одухотворенными и живыми детскими лицами.

— Ага! — с гордостью поддакивает Бобби, будто речь о его родных дочерях. Он поворачивается ко мне и повторяет доверительно-радостным голосом: — Ты приезжай к нам. Лучше когда Сара будет дома.

— Обязательно. — Я искренне надеюсь, что и правда ближе познакомлюсь, а возможно, даже сойдусь с загадочной Сарой. Смотрю на часы. — Ну, мне пора.

Бобби кладет руку на мое плечо и ведет меня к выходу.

— Надеюсь, прощаемся не надолго.

— Я тоже на это надеюсь.

2

Необыкновенное общение с братом и девочками и сама обстановка этого невероятного дома повлияли на меня так, что я совершаю немыслимое: возвращаюсь в агентство, звоню следующему клиенту, переношу встречу на другой день, иду в тихий сквер, расположенный буквально в двух шагах, сажусь на скамейку и погружаюсь в раздумья.