Лукавый ангел - Мэй Сандра

Прямо на него смотрела безмятежная физиономия Билла Хогана. При виде Дага Билл подмигнул и приглашающе помахал рукой. Даг вздохнул и спустился вниз. Билл Хоган был его старым другом и сослуживцем, а к тому же единственным человеком, который знал причину, по которой Даг Брауни заделался отшельником. Короче, Билла он был почти рад видеть.

Почти! Потому что в машине Билла сидел кто-то еще. Судя по прическе — женщина. Дочка Билли, Зета? С какого перепугу она приперлась сюда вместе с отцом, у нее дома трое малолеток…

Обменявшись с Биллом крепким рукопожатием, Даг поинтересовался:

— Зета не замерзнет? У меня есть кофе.

— Это не Зета.

— Тогда пусть мерзнет. Пошли в дом, а то яйца отвалятся.

В кухне было тепло, и Билл расстегнул куртку. Под курткой обнаружилась кобура и торчащий из нее револьвер, а еще Билл подошел к окну и встал так, чтобы видеть свою машину. Даг пожал плечами. Это не его дело.

— Как дела, Даг?

— Нормально. Пиво заканчивается, а так… Что-то случилось, Билл?

Вместо ответа Билл Хоган вынул из кармана нечто круглое и блестящее, бросил на стол. Едва взглянув на непонятный предмет, Даг отвернулся и полез в холодильник за новой банкой пива.

— Ничего тебе это не напоминает?

— Не-а.

— Врешь.

— Хорошо. Номер два-пять-ноль-семь-восемь-шесть-девять-один. Мой значок. Полиция Лос-Анджелеса. Только я не при делах, ты-то это знаешь лучше других.

— Я тебя знаю лучше других, потому и принес его.

— Билли, я и в юности-то сентиментален не был, а уж сейчас…

— Дело не в сентиментальности. Дело совсем в другом. И это дело связано с тем, что ты был копом…

— Я больше не коп.

— Так не бывает.

— Бывает. Ты знаешь. Я оказался профессионально непригодным. И уволился.

— Мне казалось, ты уволился по другой причине.

— Билл, я не хочу об этом говорить…

Билл Хоган неожиданно рявкнул:

— О чем ты не хочешь говорить, а?! О том, как убили молоденькую девочку, которую ты должен был прикрывать?

— Билл!

— Что — Билл?! Что ты мне тут изображаешь взволнованную институтку?! Ты, офицер полиции!

— Я не смог ее защитить…

— Вот именно! Ты не смог ее защитить — между нами говоря, ее никто на свете не смог бы защитить, — но ты мог бы добиться ареста и суда над убийцей, а ты вместо этого предпочел отправиться в уединение, где никто не помешает тебе накачиваться пивом и жалеть самого себя!

— Билл, если ты не заткнешься…

— То что? Что ты сделаешь? Расплачешься? Откажешь мне от дома? Сколько еще ты собираешься жалеть себя?

Даг вдруг смертельно побледнел, поставил банку с пивом на стол. В беспамятстве он успел ее раздавить, и теперь пенистая жидкость растекалась по столу.

— Билл, я ее любил. Я любил Сэнди, она мне доверяла, а потом… потом я ничего не смог сделать. Что ты знаешь об этом?! Что ты можешь…

Он замолчал резко, словно ему в рот вбили кляп. Билл Хоган усмехнулся, потер рукой небритую щеку.

— Ну да. Все правильно. Эти же самые слова я говорил себе каждый вечер, пока Салли лежала в больнице. Она угасала каждый день, истаивала, как свечечка, а я ничего не мог сделать. Ни-че-го! Ты, по крайней мере, можешь считать себя виноватым в смерти Сэнди, а я — я не был виноват. И она не была. И ребята…

— Билл, прости.

— Все, забыли. Даг, мне нужна твоя помощь. На самом деле я вовсе не собирался лезть к тебе с душеспасительными беседами, но… время поджимает, а доверять я здесь могу немногим. Точнее — никому, кроме тебя.

Даг устало сел на стул.

— Говори, в чем дело. Это — женщина в твоей машине, да? Кто она?

— Свидетельница по делу. Единственная выжившая. Если мы сумеем сохранить ей жизнь до суда — один ублюдок отправится за решетку.

— Мы? Билл, ты служишь в полиции. Программу защиты свидетелей никто не отменял.

— Не так все просто. Она уже в программе. Ее поместили в гостиницу, дали охрану. В тот же день охранник был застрелен, ей удалось бежать. Знаешь, кто убил охранника?

— Дай догадаюсь. Коп?

— Верно. Нормальный действующий коп. Охранник его знал, впустил в номер. Короче говоря, в управлении штата есть продажные копы. Извини за банальность.

— Извиняю. А у тебя здесь, в Крукстоне? Неужели нет надежных парней?

— Смеешься? Прятать важного свидетеля в Крукстоне — все равно что повесить ей на шею табличку «Здравствуйте, я главный свидетель!». К тому же ею должна заниматься полиция Лос-Анджелеса.