Мой итальянец - Бэрд Жаклин

Келли заворожено скользнула взглядом по его торсу. Он был сложен как бог. Опустив взгляд ниже, она густо покраснела.

Джанни, протянувший к ней руки, остановился и отступил на шаг.

— Ты так покраснела, словно никогда не видела обнаженного мужчину.

— Это проклятие семьи Маккензи, как говорил мой отец. Он был рыжим и вечно краснел. — Она продолжала лепетать чепуху, и понимала это, но, когда Джанни отстранился, вдруг почувствовала себя незащищенной. — Моя мама страдала тем же самым, и я унаследовала это качество от обоих родителей.

— Успокойся, — остановил ее Джанни, заключая в объятия. — Мне нравится это, — сказал он и неожиданно почувствовал, что ему жаль ее. Келли почти ничего не знала о нем, не знала даже его настоящего имени. Он должен сказать ей.

— Ты нравишься мне, — пробормотала Келли, когда он крепко прижал ее к себе. Чувства, не знакомые прежде, охватили ее. Ее не смущало, что продолжал гореть свет. До конца своих дней она не забудет эти мгновения.

Келли провела тонкими руками вниз по его спине. Крупное тело Джанни вздрогнуло от нежного прикосновения. Он поднял ее и понес в постель.

У нее перехватило дыхание. Взгляд ее глаз встретился с его взглядом, и она протянула к нему руки.

— Мое полное… — Он хотел сказать «имя», по вид ее податливого обнаженного тела, распростертого на постели, невозможно было вынести. — Дио, си, Келли, — произнес он сдавленным голосом. Его признание могло подождать, чего нельзя было сказать о нем. Он лег рядом с ней.

— Да. — выдохнула она.

Она не могла найти слов, чтобы описать то, что почувствовала благодаря ему.

— Я люблю тебя, — выдохнула она и поцеловала его плечо.

Джанни произнес что-то громко по-итальянски, вырвался из ее объятий и спрыгнул с постели.

— Так ты — девственница, — раздраженно произнес он и, прищурившись, посмотрел на нее. — Какого черта ты мне об этом не сказала? — спросил он с едва сдерживаемым гневом. Он не мог поверить, что настолько потерял контроль над собой и, возможно, поддался на старый как мир трюк…

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

— Мне и в голову не пришло, — пробормотала Келли. Ее эйфория бесследно исчезла, когда она услышала ярость в его голосе. Над ней склонился не чуткий любовник, каким он был всего минуту назад, а взбешенный мужчина. Он смотрел на нее тяжелым взглядом, и от угрожающего выражения его лица она внутренне содрогнулась. Келли не понимала, что она сделала не так. У нее пересохло во рту. Она облизнула верхнюю губу и отвела взгляд.

— Тебе не пришло в голову! — фыркнул Джанни. Келли ничего не могла поделать с тем, что была девственницей и ей даже не пришло в голову сказать ему об этом.

— Очевидно, я допустила ошибку, — тихо сказала она унылым голосом, с трудом произнося слова дрожащими губами. Ей вдруг ужасно захотелось плакать.

— Вот я, безусловно, допустил, — процедил он сквозь стиснутые зубы, натягивая на себя одежду. — Девственница. — Нахмурив черные брови, он окинул взглядом ее изящное тело, распластанное на кровати. — Да прикройся ты, ради бога!

Электрический свет, который не мешал ей прежде, теперь, казалось, высвечивал ее обнаженное тело. Поспешно сев, она схватила простыню и натянула ее до подбородка.

— Очень сожалею.

Однако не перед ним она оправдывалась, ей было жалко себя — его реакция превратила то, что она считала прекрасным, в нечто низкое и постыдное.

Теперь Келли все поняла. Джанни хотел развлечься во время отпуска, а она, дурочка, приняла это за любовь, за что-то настоящее…

— Сожалеешь. Ты сожалеешь! — возмущался Джанни. — А как же я? Было бы глупо надеяться на то, что ты принимаешь противозачаточные таблетки. Теперь прикажешь мне через несколько месяцев ждать обвинения в отцовстве?

Едва выпалив это, он понял, что поступает в высшей степени бесчестно. Ему самому следовало позаботиться о безопасности. Но он настолько потерял голову, стремясь обладать Келли, что первый раз в жизни обо всем забыл. Он потерял контроль над собой, и не только это, подумал Джанни, окидывая взглядом ее съежившуюся на кровати фигурку. Он даже не доставил Келли чувственного удовлетворения, чего никогда не случалось с ним раньше. Это сильно задело его самолюбие. Он должен был подумать, и подумать хорошенько, а он не способен был на это. Келли сидела на кровати, похожая на сломанную куклу.

— Извини, Келли… — Джанни протянул к ней руку. — Мне не следовало этого говорить.