Тайный расчет - Григ Кристин

Аллан кашлянул.

— А что, если обратиться к другому врачу? К специалисту?

— Я же говорю тебе, что обращался. И не к одному. Все бормотали свои заклинания, гадали на кофейной гуще, но пришли к согласию.

Аллан встал и нервно заходил по комнате.

— Неужели ты больше ничего не можешь сделать?

— Нет, не могу.

— А я?

— А ты можешь.

Аллан резко развернулся.

— Что? Только скажи, и я сделаю это.

— Ты уверен? — мягко спросил старый джентльмен. — Могу я рассчитывать на то, что ты сделаешь нечто, даже если на первый взгляд это покажется тебе… не совсем приятным делом?

Глаза Аллана сузились.

— Разве я когда-нибудь подводил вас, сэр?

Старик улыбнулся.

— Нет. Не подводил.

— Скажи, чего ты хочешь, и я займусь этим.

Каспар помедлил, как бы преодолевая нерешительность, и наконец произнес:

— На прошлой неделе у меня была посетительница. Вернее, две. Вдова твоего брата и егопадчерица.

Аллан нахмурился.

— К тебе приходила Дайана?

— Да. Со своей дочерью от первого мужа, незадачливого предпредшественника Дональда.

— Но зачем? Ведь Дональд умер больше года тому назад.

— О, сначала Дайана лепетала что-то насчет семейных уз, но потом перешла к делу.

— Не сомневаюсь, — заметил Аллан резко. — И что ей было нужно?

— Денег, конечно. Хотя она и не сказала этого напрямую. Кем бы она ни была, но глупой ее назвать нельзя. Сразу и не раскусишь.

— Не так уж она хитра. Дональд был единственным, кто так и не смог этого сделать.

— В конце концов, ему это удалось.

— Что ты имеешь в виду?

— Он не только оставил Дайану, но и вычеркнул ее из завещания.

Брови Аллана поползли вверх.

— Ты серьезно?

— Абсолютно серьезно. Свои деньги он оставил на благотворительные цели, а дом в Ливерпуле — мне.

— Черт побери, — тихо сказал Аллан. — И теперь Дайана хочет, чтобы ты изменил ситуацию?

— Она хочет, по ее собственному деликатному выражению, чтобы я вспомнил, что она является членом нашей семьи.

— Черта с два!

Каспар одобрительно кивнул.

— Согласен с тобой. Но тут есть еще один аспект.

— Какой еще аспект? Эта женщина — дурного тона. Перед тем, как в поле ее зрения появился Дональд, она, должно быть, перебывала в сотне других постелей.

— Включая твою?

Аллан отмахнулся.

— Нет, — отрезал он, — не включая мою, хотя не из-за недостатка желания с ее стороны. Она этого и не скрывала. — Он прищурился. — А откуда ты знаешь?

Старик улыбнулся.

— Когда она вышла замуж за Дональда, мне было только семьдесят девять. Мужчина в расцвете лет всегда может раскусить подобную женщину.

— Дональд не смог, — возразил Аллан с каменным выражением лица.

Старик вздохнул.

— Дело вовсе не в отсутствии у твоего брата способности видеть правду. Дело в ответственности.

— Ты хочешь сказать, что испытываешь к этой женщине симпатию?

— Разве я упомянул о симпатии. Я говорю об ответственности. И о семейных обязанностях. Такие вещи важны, Аллан. Это ты должен знать.

Аллан взглянул на покрытое морщинами лицо деда, на слабо, но заметно трясущуюся руку, держащую рюмку с коньяком, и заставил себя подавить свой гнев.

— Ты прав. И поэтому, если ты собираешься сказать мне, что намерен отдать Дайане дом в Ливерпуле или включить ее в свое завещание, то не беспокойся. То, как вы поступите с личным состоянием, — дело сугубо ваше, сэр. И вы не обязаны что-либо объяснять мне.

— Но ты этого не одобряешь?

— Да. Не одобряю.

Каспар рассмеялся.

— Как всегда прямолинеен.

Аллан улыбнулся ему в ответ:

— Интересно, от кого это я умудрился унаследовать такую необыкновенную черту?

— Поверь, мой мальчик, у меня нет намерения отдавать что-либо Дайане. И я не собираюсь оспаривать решение Дональда.

— Тогда не понимаю…

— Я говорил тебе, что с ней была ее дочь?

— Да. — Аллан пересек комнату и налил себе еще коньяка. — Сейчас ей должно быть… Сколько же? Семнадцать? Восемнадцать? Последний раз я видел ее — вернее, первый и последний раз — вечером, перед тем как Дональд уехал на побережье. Он привез Дайану и девочку сюда на обед.

— Твоя память лучше моей. Я совсем не запомнил ее тогда.

— Потому что нечего было запоминать. Она выглядела какой-то неуклюжей, сидела как чурбан, вся в дурацких оборках, которые совершенно ей не шли.