Стеклянная орхидея - Бэрд Жаклин

И сейчас, вспоминая, как пять месяцев назад Анна внезапно появилась в его доме в Генуе, Джейк опять проклял себя за то, что не навел справки об этом Саммервиле сразу, как только услышал его имя.

Анна превратилась в тень прежней себя и, рыдая, рассказала ему печальную историю своей любви. Она бросила работу и жила с этим человеком больше года, а затем Роберт отослал ее прочь за три месяца до своей смерти – и все из-за его дочери. Он объяснил, что она его единственный ребенок и сильно избалована своей матерью. Дочь очень ревностно относится к нему и наотрез отказывается встречаться с его подругой. Он не хотел расстраивать девочку, поэтому Анне пришлось уехать. Роберт убеждал, что это всего на несколько недель. Так получилось, что Анна узнала о смерти Саммервиля слишком поздно и не попала на похороны.

Трагическая смерть Анны спустя несколько недель после их последней встречи потрясла Джейка. Впервые за долгое время работа отошла на второй план. Последние три месяца он провел рядом с приемными родителями, убитыми горем из-за смерти дочери.

Во время своей первой после смерти Анны поездки за границу он наткнулся в гостинице на тот злосчастный каталог галереи, моментально разжегший в нем ярость. Сейчас эта картина была на пути к нему домой, в Италию. Джейк все еще злился, что ему не удалось помешать открытию экспозиции, но он собирался уничтожить портрет Анны, чтобы родители даже не узнали о его существовании. Это самое меньшее, что он мог сделать для них.

Джейк считал себя современным и искушенным человеком. Он любил женщин, у него было несколько романов с фотомоделями, которые множество раз появлялись обнаженными на обложках журналов. Это его вовсе не беспокоило. Но публичный показ портрета обнаженной Анны… Этого он принять не мог.

Встретив Шарлотту, он понял, что есть способ отомстить за смерть сестры, и даже вполне приятный…

Чарли последний раз взглянула на свое отражение в зеркале. На ней были серые брюки, подчеркивающие длинные стройные ноги, и мягкий розовый свитер из кашемира. Тяжелая цепь, опоясывающая бедра, застегнута на массивную пряжку. Серая кожаная сумочка и мягкие туфли дополняют ансамбль. Удобно и просто. Впрочем, у нее не было большого выбора: единственное платье она надевала прошлым вечером, оставшаяся одежда для отпуска состояла из пары брюк и нескольких топов.

Прошлой ночью, метаясь и ворочаясь в постели, Чарли никак не могла уснуть из-за мыслей о Джейке. У нее не было опыта любви, но эта страсть и влечение к Джейку, этот поток чувств, который завладел всем ее существом, должно быть, и есть любовь…

В свои двадцать шесть лет она была девственницей, вероятно потому, что всю жизнь была сорванцом и те немногие мужчины, которых она знала, считали ее скорее приятелем, нежели женщиной.

Прогудевший по внутренней связи голос швейцара спросил, следует ли отправлять наверх только что прибывшего мистера д'Амато.

– Нет, не надо, я уже спускаюсь, – быстро ответила она.

Когда наконец двери лифта открылись, Чарли сделала глубокий вздох и шагнула вперед, но сразу же застыла на месте, восхищенно уставившись на эффектного мужчину, прислонившегося к стойке. Вчера, в деловом костюме, Джейк выглядел изумительно, но сегодня… Он был одет в черные джинсы, обтягивающие узкие бедра, черную же рубашку, расстегнутую на груди, и черный кожаный пиджак, небрежно наброшенный на плечи.

Приказывая своему глупому сердцу успокоиться, она спрашивала себя, что такого особенного в итальянских мужчинах, что позволяет им одеваться с такой непосредственной элегантностью? Она заметила, как он слегка поднял голову, будто уловив что-то в воздухе, как какое-нибудь огромное животное из джунглей внезапно чует свою добычу, и затем повернулся к ней.

– Шарлотта-а, наконец-то, – протянул Джейк, плотоядно оглядывая ее с ног до головы и подходя ближе. И, прежде чем она смогла перевести дыхание, обнял ее и прижал к себе. – Я обещал тебе ленч, – прошептал он ей на ухо.

Чарли пришла в себя и, поняв, что смотрит на него с нескрываемым желанием, опустила голову и залилась румянцем.

– Конечно, – пробормотала она.

– Леди, которая до сих пор умеет краснеть от смущения. Мне это нравится, – говорил Джейк, когда они выходили в обнимку из здания.

– А где машина? – поинтересовалась она, держа его за руку и не спеша шагая по тротуару.

Джейк посмотрел на нее, снисходительно улыбаясь.

– Твое желание – закон для меня, – произнес он вкрадчиво. – Ты хотела побыть туристом и посетить музей. Большинство туристов ходят пешком. Разве нет?