Пламя свечи - Холл Линда

— Кроме того, — продолжал Жан-Люк, — если ты решишь остаться дома, то нам волей-неволей придется достаточно часто пересекаться. Все осложнится, если мы не преодолеем отвращения друг к другу.

— Я никогда и не говорила, что твой вид вызывает у меня неприязнь, — сказала Натали.

Рот его скривился в сардонической усмешке.

— Ты не говорила. Ты просто дала понять, что не готова видеть мое лицо каждый день за завтраком.

— Но тебе же известно, что дело вовсе не в тебе. Все куда сложнее…

— Я понятия не имею, насколько это было сложно. Или не было. Твое письмо в этом смысле мало что прояснило: «Дорогой Жан-Люк, прости и прощай…».

— Это нечестно! И неправда!

Ей вспомнились часы кошмарных мучений, которые она провела, сочиняя свое послание.

— Нет, я, конечно, не могу не признать, что там мелькало много других слов. Но, по сути, запомнилось только «прости» и «прощай».

Натали поняла, что ей будет трудно объяснить ему, что она тогда чувствовала, какой ужас преодолела. Факт состоял в том, что чем ближе надвигался день свадьбы, тем сильнее ударялась она в панику. И когда Натали попыталась объяснить своей матери, что ее одолевают сомнения, Анна просто не стала ее слушать.

Мама уверяла, что это обычная предсвадебная горячка, что это испытывает каждая невеста, что она тоже очень волновалась. Но затем ни разу не пожалела, что вышла замуж за папу. «В день свадьбы это пройдет», — заверила ее мать и на том успокоилась сама.

Однако в день свадьбы Натали поняла, что паника не улеглась и она не хочет выходить замуж. К восьми часам утра настал тот момент, когда у нее хватило мужества сообщить о своем решении родителям, жениху и всем остальным из своего окружения…

2

— Просто я оказалась не готова к браку, — воскликнула Натали, — наверное, была слишком молода для этого.

— Я догадался, — кивнул Жан-Люк. И она впервые увидела в его глазах проблеск понимания. — Но тогда еще не осознавал этого.

— Конечно, мне не нужно было тянуть с отказом до последнего, — вздохнула она.

Как это ни глупо, ее останавливала мысль, что она расстроит всех: своих родителей, родителей Жан-Люка, близких, друзей. Ситуация осложнялась тем, что Натали знала и любила родственников жениха с самого детства. Обе семьи долгие годы жили в предвкушении свадьбы Натали и Жан-Люка.

Надо сказать, что сам Жан-Люк, будучи на шесть лет старше Натали, не баловал ее своим вниманием. Мальчишкой он просто терпел хорошенькую и умную девочку, хотя та обожала и любила его, как старшего брата. В подростковом возрасте он пользовался каждым удобным случаем, чтобы удрать от нее. А потом и вовсе перестал с ней общаться.

Натали скучала без него, но ни одной душе в мире не могла признаться, что влюблена в него по уши. Он был предметом ее фантазий, которые год от года становились все откровеннее. Когда ее спрашивали о Жан-Люке, она смеялась и отвечала, что он несколько староват, поэтому не входит в круг интересующих ее парней.

Родители просто не обращали внимания на то, что происходит с их детьми. Они с умилением строили планы на будущее.

А потом она выросла, и ее судьба решилась почти без ее участия…

— Мы так долго были друзьями, у нас большой опыт бесконфликтного общения. Могли же раньше… — Натали запнулась.

— Раньше! Невозможно вернуться назад, мы уже давно не дети, — вздохнул Жан-Люк.

— Хорошо. Но если мы взрослые ответственные и разумные люди, то давай попробуем оставить наше черное прошлое в прошлом. Хотя бы для спокойствия наших родителей! — предложила Натали, так как чувствовала, Жан-Люк боится вновь расстроить близких людей.

Он отвел взгляд в сторону и бережно провел ее сквозь толпы танцующих. Когда они снова встретились глазами, его взгляд был холоден и равнодушен.

— Вопросов нет. Я даю честное слово, что не буду тебя домогаться, — пообещал Жан-Люк.

Она готова была поверить. Но в голосе Жан-Люка чувствовалась некоторая нервозность, которая заставила ее напрячься.

Музыка смолкла, и спустя мгновение они разомкнули объятия.

— Спасибо за танец, — вежливо проговорил он, и Натали сделала вид, что не заметила иронии его тона. — Позволь, я провожу тебя к твоему столику?

Жан-Люк больше не прикасался к ней. Но когда она заняла свое место и взяла бокал вина, он не ушел сразу, а перебросился несколькими словами с ее родителями.