Проделки Рози - Вуд Алекс

– Вы, в конце концов, поженитесь через какие-нибудь полгода, – продолжал Пэтти. – Ты должен быть к ней повнимательнее.

– У меня будет для этого вся жизнь, – улыбнулся Уолтер. – Последние деньки я хочу прожить счастливо и в гармонии с собой.

Пэтти покачал головой.

– Ты меня удивляешь. Половина Лондона сходит по Вайолет с ума. А ты капризничаешь и выдумываешь предлоги, лишь бы с ней не встречаться.

– Я все понимаю, Пэтти, – вздохнул Уолтер. – Но ничего не могу с собой поделать. Такой уж уродился. Мне интереснее играть в бильярд, чем ухаживать за девушкой. Пусть даже за такой красивой, как твоя кузина.

– Вот и играй в бильярд при Вайолет. Она счастлива, ты счастлив. Что еще нужно для идеального брака?

– Обязательно воспользуюсь твоим советом. Когда придет время.

Уолтер помрачнел. Он знал, что Пэтти обеими руками «за» эту свадьбу, потому что был бы счастлив породниться с Уолтером. Но порой не мог отделаться от ощущения, что друг над ним подшучивает. В самом деле, смельчак Пэтти с его вечными влюбленностями не мог не потешаться над человеком, который испуганно шарахается от женщин, как дикое животное – от огня…

В театре был аншлаг, и, пробираясь к своим креслам во втором ряду партера, Пэтти и Уолтер несколько раз останавливались, чтобы поболтать со знакомыми. Уолтер перехватил несколько заинтересованных женских взглядов, и настроение его испортилось еще сильнее. Неужели он не сумел бы самостоятельно выбрать девушку себе по вкусу, раз мать так настаивает на женитьбе? Конечно, она превзошла сама себя, когда сосватала ему Вайолет… и никому не объяснишь, что от красоты мисс Сильверстоун веет холодом, а от ее самоуверенности хочется убежать на край света. В ту же Америку.

Занятый грустными мыслями, Уолтер почти не следил за действием на сцене. Только когда Пэтти толкал его в бок и шептал:

– Вот это она, посмотри, какая прелесть…

Уолтер поднимал глаза и послушно рассматривал стройную женскую фигурку, затянутую в платье начала викторианской эпохи.

– Хороша, – вздыхал Пэтти. – Колдунья, а не женщина. Ведьма.

Уолтер искренне недоумевал, в чем именно та хороша.

После спектакля Пэтти все-таки затащил сопротивляющегося Уолтера к «колдунье» и «ведьме». Блистательная Марго успела отделаться от всех поклонников и сидела на пуфике перед трюмо, обмахивая лицо кисточкой для пудры.

– Дорогая, ты была великолепна! – воскликнул Пэтти и бросился к актрисе.

Уолтер остался у порога, находя поведение Пэтти чересчур мелодраматичным.

– То-то я видела, как твой друг весь спектакль клевал носом, – раздался звонкий голос Марго.

Уолтер вздрогнул. Актриса в открытую разглядывала его, склонив набок изящную головку. Уолтер был вынужден признать, что друг не зря называл Марго «обворожительной». В ней не было блестящей красоты Вайолет, но зато был бесспорный шарм, что ценится гораздо выше. У Марго была осанка королевы и улыбка соблазнительницы; глаза ее, необыкновенно темные для столь светлой кожи и рыжих волос, смотрели строго и задумчиво. Это создавало неотразимый контраст.

– Присаживайтесь, мой мрачный рыцарь, – мелодично рассмеялась Марго.

Она хлопнула по соседнему пуфику и поманила Уолтера.

– Пэтти столько о вас рассказывал, что мне не терпится рассмотреть вас как следует.

Уолтер метнул хмурый взгляд в Пэтти, который с невинным видом развел руками, подошел к пуфику и сел, стараясь не задеть локтем косметические баночки на столе Марго.

– Ты не говорил мне, что он такой красавец, – без церемоний сказала Марго.

– Мне не очень нравится, что вы говорите обо мне в третьем лице, – холодно заметил Уолтер.

Марго засмеялась и захлопала в ладоши.

– О, так он еще и кусается. Замечательно. Пэтти, твой друг – настоящее сокровище.

Пэтти заметно нервничал. Неизвестно, на что он рассчитывал, приведя Уолтера в гримерку, но явно не на то, что Марго начнет с ним кокетничать.

– Я только хотел спросить, Марго, не согласишься ли ты поужинать сего… – начал он.

– Подожди.

Марго махнула рукой и наклонилась к Уолтеру.

– Ты должен сказать мне, почему у тебя такая кислая физиономия.

Уолтер покраснел. Марго сидела так близко, что он мог видеть следы белой пудры на ее лице и вдыхать тяжелый и сладкий аромат ее духов. Она улыбалась, но скорее по привычке, чем по желанию, и Уолтер поймал себя на мысли о том, что она, как и он, лишь изображает веселье.