Рыцарь на главную роль - Бэйс Ронда

— Что ты теперь рекламируешь? Духи? Одежду? Знаешь, мне как-то попадались журналы с тобой. Я так гордилась, что ты многого достигла.

— Да, — кивнула Дороти, — в то время я тоже этим гордилась.

Только тут Доминик заметила, что с подругой что-то не так. Вглядевшись в лицо Дороти, на которое будто надели маску, она насторожилась.

— У тебя точно все в порядке?

— Да, все о'кей, — бодро ответила Дороти. — Не обращай внимания, так, мелкие неприятности.

— Ты уверена, что сможешь с ними справиться? — все же уточнила Доминик.

— Конечно. — Дороти улыбнулась. — Это даже не вопрос!

После этого она перевела разговор на другую тему, обратив внимание Доминик на группу, играющую на сцене, с членами которой была лично знакома.

И все-таки, когда Доминик уже была дома и лежала в постели, ей вспомнилось лицо Дороти, когда она предложила подруге поведать о своей карьере. Что же произошло с Дороти? И почему она говорит о процветающей карьере, в то время как Доминик не попадаются на глаза ее снимки ни в одном из журналов?

Вопросы, вопросы… и никаких ответов.

На следующий день Доминик с новыми силами включилась в работу, и проблемы Дороти, если они имели место, отступили на задний план.

— Здравствуйте, — раздался в трубке приглушенный голос. — Я хочу поговорить с Доминик Уэйн.

— Это я.

— Я читала вашу статью «Маленькие монстры». Вы грамотно подняли проблему.

— Спасибо, — осторожно сказала Доминик. — Но все же не могли бы вы представиться и объяснить, чему я обязана подобным вниманием?

— Меня зовут Терри Спрингфилд, и только вы можете мне помочь.

— Вы уверены?

— Абсолютно.

— Тогда я слушаю вас.

— Давайте встретимся вечером, и я все вам расскажу.

Доминик взглянула на часы. Через два часа она закончит статью, поэтому вполне сможет уйти пораньше.

— Конечно, — согласилась она. — Часов в шесть меня вполне устроило бы. Где?

Договорившись с собеседницей, Доминик положила трубку.

— Кто звонил? — высунулся из-за перегородки Говард.

— Читательница.

— О, вижу, ты становишься популярной.

— Похоже на то. — Доминик улыбнулась, возвращаясь к прерванной работе.

— Ребята собираются после работы зайти в бар. Не хочешь присоединиться? — Говард с интересом взглянул на нее.

Нет, все-таки он действительно неравнодушен к ней, или она ничего не понимает в мужских взглядах.

— Увы, — развела руками Доминик, — у меня назначена встреча.

— Вот как? И кто же он, если не секрет?

— Честно говоря, это она, — улыбнувшись, пояснила Доминик, но, видя, как в удивлении расширяются его глаза, и с опозданием сознавая, что ее ответ прозвучал несколько двусмысленно, тут же пояснила: — Это та женщина, что сейчас звонила. Она хочет о чем-то рассказать мне.

— Понятно, — кивнул Говард. — Что ж, думаю, будет не лишним предупредить тебя, чтобы ты была осторожна.

— Я буду начеку, обещаю, — заверила его Доминик.

Во взгляде Говарда проскользнула грусть. Что это? Разочарование от того, что она не идет со всеми в бар, или нечто другое?

Доминик некогда было гадать над этим вопросом, она устремила взгляд в монитор, стараясь побыстрее закончить статью. Трэвис Мидлтон изъявил желание увидеть ее уже сегодня, и Доминик не хотела заставлять его ждать.

Терри Спрингфилд оказалась женщиной лет сорока. Лицо ее выглядело осунувшимся и усталым. Она ожидала Доминик за одним из столиков и, когда девушка вошла в кафе, приветственно взмахнула рукой. Доминик поспешила к ней, радуясь, что догадалась сообщить, во что будет одета, иначе им пришлось бы долго искать друг друга.

— Здравствуйте. — Доминик пожала протянутую руку. — Извините, я немного задержалась.

— Нет, все нормально, — ответила Терри. — Это я пришла слишком рано. Но после того, что случилось с Сереной, я стараюсь не опаздывать. Честно говоря, пришлось заказать кофе, а то официантки уже начали коситься на меня. — Она машинально помешала ложечкой эспрессо в своей чашке.

— Что вы хотите? — Доминик сразу приступила к делу.

— Я хочу, чтобы вы помогли мне восстановить справедливость, чтобы виновный понес заслуженное наказание. — Голос Терри звучал непримиримо.

— Кого вы обвиняете в преступлении?

— Доктора Нортона, из-за которого моя девочка теперь навсегда останется калекой.

На глаза женщины навернулись слезы. Доминик протянула ей бумажную салфетку. Ей было жаль эту женщину которую, судя по всему, постигло большое горе, и она была полна решимости помочь, если только это будет в ее силах. Чужая беда никогда не оставляла Доминик равнодушной.