Попутчицы любви - Доронина Анастасия

Было очень неприятно. Надя смутилась до такой степени, что у нее выступили слезы, и пришлось поспешно отвернуться.

Положение спасла мама:

— Девочки, обедать! — постучала она в дверь.

После обеда делали уроки, причем оказалось, что Лиза и в самом деле очень сообразительная девочка: она в два счета растолковала Надюше решение задачи, над которой она в другое время билась бы добрых два часа. Отчасти поэтому, отчасти и из-за того, что задано в этот день было действительно немного, с уроками покончили быстро.

— А теперь что? Пойдем погуляем? — спросила Лиза. Прозвучало так, будто то, что они не расстанутся до вечера, само собой разумеется.

И Надя снова, в который раз за день, смутилась: у нее назначено свидание с Владиком. Они договаривались пойти в кино.

— Ты знаешь… — начала она и замолчала, снова наткнувшись, словно на нож, на выражение Лизиного лица.

Предчувствуя, что ей сейчас дадут от ворот поворот, Лиза набычилась и вот-вот готова была снова прищурить глаза. От этого прищура Наде становилось просто не по себе, и, предвидя очередное неприятное объяснение, она торопилась согласиться с любым предложением подруги.

Вот почему на свидание они пошли вдвоем, и вдвоем встретили Владика, и в кино сидели вместе — и все это время Лиза, словно не замечала, что влюбленные тяготятся ее присутствием. Она как будто искренне наслаждалась и фильмом, и хорошими местами в зале, и попкорном, и тем, что так удачно села — между Владиком и Надей, что давало ей возможность наклоняться то к одному, то к другому, и громким шепотом вставлять свои замечания.

— Видала, какая грудь у этой кинодивы? А губы? Как у бегемота, правда? Наверное, ведро силикона туда перед съемками закачали! — шептала она Наде.

— Слушай, я правда похожа на эту актрису? Мне все так говорят. Один человек два часа со мной проспорил, все доказывал, что у меня ноги даже длиннее, чем у нее! — наклонялась Лиза к Владику.

После фильма долго гуляли по Москве, ели мороженое и обсуждали прохожих — вернее, обсуждала только Лиза, не стыдясь высказывать вслух свои замечания о том, как одеты, накрашены и держат себя встреченные ими девушки и молодые женщины. И всегда получалось так, что у нее, у Лизы, и вкус лучше, и фигура точенее, и умение подать себя тоже выше всяких похвал.

— А тебе, Надька, надо худеть, — вдруг сказала она, обернувшись к подруге. — Для своих лет ты килограмм десять лишних точно на себе носишь. Если ничего не сделать, то к двадцати годам, знаешь, как тебя разнесет? Как квашню.

Надя вспыхнула и испуганно подняла глаза на Владика. Он улыбнулся и слегка сжал ее ладонь.

— Не говори ерунды, Лиза. Надя — самая красивая и самая женственная девушка из всех, каких я только знаю. Я вообще не люблю женщин, похожих на тощих селедок. Мне нравятся настоящие русские красавицы.

— А мне…

— А тебе пора домой, если ты хочешь успеть до того, как окончательно стемнеет, — твердо, даже жестко перебил ее Владик. — Мы проводим до метро.

Лиза закусила губу и отвернулась. Они проводили ее, а потом пошли пешком до Надиного дома, и всю дорогу Владик нежно перебирал пальцы любимой в своей руке.

* * *

На другой день, да и во все последующие, Лиза Шарова ни на шаг не отходила от Нади. Одноклассники и учителя только диву давались, как получилось, что у известной молчальницы и тихони вдруг появилась подружка, да какая! Шаровой понадобилось немного времени, чтобы выйти на одно из первых мест в классе сразу по нескольким позициям. Она лучше всех соображала в точных дисциплинах, быстрее всех бегала и прыгала на уроке физкультуры и проще, чем другие, находила контакт с мальчиками. За неделю Лиза обросла ухажерами до такой степени, что ее можно было встряхивать, как ветку, отягощенную плодами. Рослая девушка со спортивной фигурой и живыми черными глазами, которыми так и стреляла из-под челки во все стороны, притягивала мальчиков, как магнит. Это внимание, конечно, льстило Лизе, но она предпочитала не обольщаться:

— Знаю я этих маменькиных сынков, — говорила Наде, презрительно оттопырив нижнюю губу. — В штанах еще ничего не выросло, а все лишь бы в койку затащить. Воспользуются тобою, а потом, когда до дела дойдет, — ищи-свищи этих сосунков. Как же! Я же девушка «не из нашего круга»!

— До какого «дела дойдет»? — переспрашивала Надя, немало шокированная такой откровенностью.

— Ну, когда забеременею, не дай бог, конечно. Или вообще, когда о женитьбе заговорю. Черта с два они на мне женятся! Знаю, опытная уже, второй раз в эту реку меня не загонишь…