Дневники вампира. Ярость - Смит Лиза Джейн

Девочки, учившиеся в старших классах, даже те, которые были наиболее противными и злобными, плакали и держались за руки. Девочки, которые раньше ненавидел ее, плакали. Внезапно она стала их лучшим другом.

Даже мальчиков плакали. Потрясенная, Елена пододвинулась ближе к перилам. Она не могла перестать смотреть на это, даже если это была самое ужасное, что она когда-либо видела.

Франциска Декатер вставала, ее бледное лицо было печальным. «Она вседа была мила со мной», она сказала хрипло. «Она позволяла мне завтракать с ней». Мусор, подумала Елена. Я говорила с тобой только потому что ты была полезна в нахождении информации о Стефане. Но то же самое было с каждым человеком, который подходил к трибуне проповедника; никто не мог найти достаточно слов, чтобы похвалить Елену.

«Я всегда восхищалась ею…»

«Она была образцом для подражания…»

«Один из моих любимых учениц…»

Когда Мередит поднялся, тело Елены напрягалось. Она не знала бы, могла ли она вынести это. Но темноволосая девочка была одной из немногих людей в церкви, которая не плакала, хотя ее лицо было серьезным, с грустный взглядом, она напомнила Елене Хонории Фелл, когда она видела ее могилу.

«Когда я думаю о Елене, я думаю о хороших временах, которые у нас были» она говорила это спокойно с присущем ею самообладанием. «Елена всегда было множество идей, и она могла превратить самую скучную работу в игру. Я никогда не говорила ей это и теперь мне жаль, что я не могу ей все сказать. Я хочу поговорить с ней еще один раз, только для того, чтобы она узнала это. И если бы Елена могла услышать меня» — Мередит осмотрелась вокруг и глубоко вдохнула, очевидно, чтобы успокоиться —, «если бы она могла слышать меня, я сказала бы ей, сколько те хорошие времена значат для меня, и насколько мне жаль, что мы не можем вернуть их. ТЕ ночи по четвергам, которые мы проводили вместе, сидя в ее комнате, обдумывая дебаты для нашей команды. Мне бы хотелось, чтобы мы сделали это, еще хотя бы один раз» Мередит снова глубоко вдохнула и покачала головой. «Но я знаю, что мы не можем, и это больно».

О чем ты говоришь? — подумала Елена. Мы обычно придумывали дебаты для нашей команды по средам ночью, не по четвергам. И это не было в моей спальне; это было в твоей. И это вообще не была интересно; мы ненавидели это…

Но наблюдая за спокойным лицом Мередит, ее сердце начало биться быстрее.

Мередит посылала ей сообщение, сообщение, которое могла понять только Елена. Что означало, что Мередит ожидала, что Елена услышит его.

Мередит знала.

Неужели Стефан сказал ей? Елена осмотрела всех присутствующих на похоронах, и впервые заметила, что Стефан не было среди них. Не было и Мэта. Нет, это было не вероятно, что Стефан все рассказал Мередит, или что Мередит выбрала именно этот способ, чтобы сообщить ей это. Затем Елена вспомнила как Мередит смотрела на нее в ту ночь, когда они спасли Стефана и, когда Елена попросила оставить ее наедине со Стефаном.

Она помнила эти темные глаза, изучающие ее лицо не раз в прошлые месяцы, и то, как Мередит, стала вести себя тихо и вдумчиво каждый раз, когда Елена просила их о чем — нибудь.

Мередит догадывалась. Елена задавалась только одним вопросом, сколько из всего до чего она додумалась было правдой.

Теперь поднялась Бонни, плача не на шутку. Это было удивительно; если Мередит знала, почему она не сказала Бонни? Но возможно Мередит только подозревала, что-что, чем она не хотела делиться с Бонни потому что это могло оказаться ложью.

«Спасибо», сказала Бонни, вытирая мокрые глаза. Она отклонила голову назад, чтобы посмотреть на потолок, или чтобы восстановить равновесие или успокоиться. Елена видела как ее лицо потеряло всякое выражение и это было очень знакомо.

Холод пронзил Елену до самых костей. О, Боже, из всех случаев и мест, только не здесь.

Но это уже случилось. Бонни опустила подбородок; она снова смотрела перед собой. За исключением того, что на сей раз она, казалось, не видела никого, и голос, которым она говорила не был ее.

«Все они не те, чем кажутся. Помните это. Все они не те, чем кажутся». Она стояла там, недвигаясь, смотря прямо перед собой пустыми глазами.

Люди начали беспокойно смотреть друг на друга с беспокойством.

«Помните это — помните все они не те, чем кажутся…» Бонни, пошатнулась, и Преподобный Бета подбежал к ней, в то время как другие мужчина спешил к ней с другой стороны. Второй мужчина был лысым. Это был мистер Ньюкасл. И там в задней части церкви стоял Аларих Зальцман. Он подошел к Бонни как раз тогда, когда она упала в обморок. И Елена услышала шаги позади нее

«Доктор Файнберг» — подумала Елена дико, пытаясь осматриваться вокруг, и одновременно держаться в тени… Но ее взгляд встретило не маленькое, с горбинкой на носу, лицо доктора. Это было лицо, столь же прекрасное, как те, которые обычно изображены на римских монетах или медальонах, и столь знакомый, внимательный взгляд зеленых глаз. Мгновение, и Елена уже была захвачена этим оружием.

— О, Стефан. Стефан…

Она чувствовала, что его тело все еще напряжено. Он держал ее механически, слегка, как будто она была чужим человеком, предназначенным для кого-то другого.

— Стефан, — произнесла она отчаянно, пряча лицо у его плеча, пытаясь получить некоторый ответ. Она не смогла бы перенести, если бы он ее отверг; Если он ненавидит ее теперь, то она лучше умрет…

Со стоном, она попыталась прижаться к нему еще ближе, желая слиться с ним полностью, исчезнуть в нем. «О, пожалуйста» — думала она, «Пожалуйста… Пожалуйста…»

— Елена… Елена, все в порядке. Я рядом. — Он продолжал говорить с нею, повторяя разные глупости, успокаивая ее этим, и поглаживал ее волосы. И она могла чувствовать, как изменился характер его объятий, вокруг нее. Теперь он знал, кого держит в своих руках. Впервые, с тех пор, как она пробудилась в тот день, она чувствовала себя защищенной. Однако, перед тем, как отпустить его, она еще некоторое время не ослабляла свои объятия, стремясь еще хоть немного подержать его возле себя. Она не плакала; она задыхалась в панике.

Наконец она почувствовала тоненькую ниточку мира, позволяющую уладить ее проблемы. И, тем не менее, она не отпускала Стефана. Она просто стояла бесконечно-долгие минуты, держа голову на его плече, впитывая в себя комфорт и безопастность его близости.

И вдруг она подняла голову, чтобы изучить его глаза.

Когда она, в тот первый день, думала о Стефане, она думала о том, что он мог бы помочь ей. Она хотела просить его, умолять его спасти ее от этого кошмара, любым способом сделать ее такой, как прежде. Но теперь, когда она смотрела на него, она почувствовала поток отчаяния, прошедший сквозь ее тело.