Пророчество кровавой расы - Крапицкая Влада

Она тем временем подошла к нам и тихо сказала:

— Здравствуйте. Вы уже решили, что желаете на обед?

— Мирела, детка, решили, — добродушно ответил Сангай. — Но для начала я хочу познакомить тебя с сыном Орхона, — и кивнул на меня. — Это Артемий.

— Приятно познакомиться, — стеснительно улыбнувшись, ответила она и посмотрела на меня.

— И мне приятно, — ответил я и улыбнулся в ответ.

— Может, после обеда ты его познакомишь с окрестностями? Он впервые здесь гостит и ничего здесь не знает, — продолжил Сангай.

Девушка посмотрела на меня и робко сказала:

— Я и сама их плохо знаю.

— Вот вдвоём их и исследуете! — сказал Сангай.

Я смотрел на девушку и понимал, что другого выхода у меня нет — или я соблазню её или Сангай с Орхоном отправят меня на тот свет, а я пока не готов был расстаться со своей жизнью. "Да и Мирела девушка привлекательная. Сангай действительно постарался найти для меня копию Амалии".

— И впрямь, Мирела, давайте вдвоём их исследуете, — предложил я.

— Хорошо, — ответила она, бросив на меня внимательный взгляд. — И всё же, что вы желаете на обед? — мы быстро продиктовали ей заказ, и она отошла от столика.

Пока я обедал, то всё время бросал на неё взгляды и чем больше наблюдал за ней, тем больше у меня росла симпатия. В ней было что-то беззащитное и привлекательное, но одновременно с этим чувствовалась какая-то внутренняя сила. "Цыгане независимы, и это всегда присутствовало в Амалии" — а сейчас я видел это и в Миреле. То, как она на всех смотрела и как вела себя, мне всё больше нравилось. Она держала всех на расстоянии, но вела себя не высокомерно, а скорее с каким-то внутренним достоинством. "Может эта девочка поможет мне забыть Амалию? Кто знает?" — думал я, уже точно решив, что займусь ей. "Но буду очень аккуратен, чтобы не убить её".

Первые дни Мирела вела себя скованно в моём обществе, но чем больше мы общались, тем больше доверия между нами возникало. Через неделю, проснувшись однажды утром, я понял, что хочу её видеть ни потому, что она похожа на Амалию, или потому что это приказ старейшин, а потому что мне с ней интересно.

За неделю я достаточно хорошо её узнал, и она меня стала привлекать не только физически. Сходство с Амалией было только внешнее, а вот в характерах было одинаковым только внутренняя сила и достоинство, но взгляды на жизнь и отношение к миру было разное. Амалия росла в семье, где её любили мать и отец, а Мирела росла в детском доме, где ей пришлось бороться за свою жизнь и это сделало её внутренне более жёсткой. Лия была более мягкой и изначально старалась видеть в окружающих только хорошее, несмотря ни на что. Мирела же наоборот, относилась ко всем с подозрением и опаской, ожидая от окружающих только гадостей. И я понял, что хочу показать этой девочке, что в этом мире не всё так плохо, как она привыкла видеть.

Наша первая ночь была наполнена волшебством, и я не мог оторваться от неё, уже осознавая, что если это и не любовь, то сильная привязанность.

"Пусть Амалию я никогда не забуду, и она навсегда останется в моём сердце, но теперь там живёт и Мирела" — спустя две недели, прижимая её к себе, думал я. Чувства росли с каждым днём и теперь я ощущал потребность в ней. Сердце, которое после потери Амалии казалось, окаменело, сейчас начало оживать и я впервые за это время почувствовал, что жизнь снова обрела краски.

Было уже начало июня, и мы с Мирелой возвращались с прогулки. Настроение было приподнятое, и мы со смехом бежали мимо вертолётной площадки, на которой только что приземлился вертолёт. Она, весело смеясь, пыталась не дать своим юбкам подняться вверх, и одновременно убирала распущенные волосы с лица, а я смотрел на её попытки со смехом, и наслаждался ощущением счастья.

Лопасти вертолёта остановились, и из него вышло пять дампиров. Посмотрев на них, я нахмурился — это были дампиры из группы, которая усиленно занималась восстановлением нашей численности, и я к ним испытывал отвращение. Один из них отделился от группы и, подойдя ко мне сказал:

— Артемий, тут какой-то мужчина передал мне записку для тебя и сказал, что это очень важно, — вытащив её из кармана, он с интересом посмотрел на меня. — Это был человек, — добавил он.

— Да?! — кто из людей мог искать меня, я понятия не имел, и сам удивился.

Взяв записку и развернув её, я остолбенел. Там было написано: "Позвони мне" и указан номер телефона, а внизу стояла подпись БАС. Но я сразу всё понял — этот почерк принадлежал Амалии. Ещё когда в её доме я рассматривал её конспекты, то обратил внимание на характерный наклон букв в левую сторону, и записка была написана именно этим почерком, а БАС могло означать только одно — Бардина Амалия Сергеевна.