Удовольствие Темного Принца - Коул Кресли

Он собрается её соблазнить? Никакого разговора о свидании, ухаживании, только секс. Мужчины!

— Трудно, говоришь? Если ты и вознамерился получить одну из нас в своем нынешнем состоянии — небритый, окровавленный, полуодетый и покрытый грязью, — я даже не могу вообразить, как. Не упоминая о том, что от тебя несёт пойлом из отрубей, как от винокуренного завода. Успокойся, сердце мое.

Он потер ладонью лицо и, видимо, удивился, найдя там щетину. — Сегодня у меня плохой день.

— Тогда вернись обратно и насладись своими поклонницами. Я часто слышала, что ничто так не радует, как перспектива оргии с нимфами.

Почему такой резкий тон? Как будто бы она ревновала. В ней возникла искра беспокойства.

— Никогда не хотел их. — Он приблизился. — Ещё до того, как увидел тебя.

Он пристально вглядывался в её глаза, как будто бы мог видеть сквозь её непорочность и воздержание и осознать, сколь необузданна она в действительности. Как будто знал, что её внешняя неприступность лишь шаткий карточный домик, который может рухнуть от единственного прикосновения.

В тебе есть мрак, Люсия, Скади предостерегала её вечность назад. Ты должна постоянно быть бдительна.

Да, бдительна. Люсии необходимо вернуться домой, уйти подальше от этого оборотня с рокочущим голосом. Такое же, как у него, лицо стало для нее погибелью: красивое лицо, скрывающее чудовище.

Однажды это уже произошло.

— Притяжение не взаимно, — решительно сказала она. — Так что держись на расстоянии. С этими словами Люсия повернулась, чтобы избавиться от убитой жертвы, намереваясь бросить останки в воду, где их съедят животные. Когда она наклонилась к голове кобольда, ликан поднял тело, словно джентльмен, вежливо подобравший упавший носовой платок. Нереально. Они швырнули части тела кобольда в мутную воду.

Её задача выполнена, она отряхнула руки и повернула домой.

Он пошел следом.

Люсия остановилась, коротко заведя глаза кверху, прежде чем выдать ему: — Оборотень, побереги себя, время и усилия. Если кто и против — так это я.

— Потому что я ликан?

Потому что ты мужчина.

— Ты был прав ранее, я — валькирия. И мой вид считает вас немного лучше животных.

Кем они и являлись. Хотя ликаны формально не были врагами, как вампиры, более старшие валькирии боролись против них в прошлом, во время былых Воцарений — в войне, в которой сражаются все бессмертные существа Ллора. Они рассказывали, что редко можно увидеть полное превращение оборотня, если только не возникает угроза подруге или потомству, но даже намек на зверя, обитающего в них, ужасает.

Ну и где убежденность в тоне Люсии?

— Да, возможно, они так считают, но что ты думаешь обо мне? — Он сузил глаза. — Несомненно, ты не согласишься с ними, или ты не хочешь меня как любовника вообще?

Её губы приоткрылись.

— Любовника мне? Я встречала высокомерных мужчин в своё время, но ты — король среди них.

По его лицу мелькнула тень.

— Итак, король? — Какой повод сдаться. Но он быстро пришел в себя. — Тогда сделай мне подарок. Скажи своё имя.

Она выдохнула, затем неохотно ответила:

— Меня называют Люсией Охотницей.

— Лауша, — повторил он.

Каждый, кого она знала, выговаривал её имя как Лю-си-я. С его густым шотландским акцентом, оборотень выговорил его как Лауша. Она подавила дрожь.

— Хорошо, Лауша Охотница, — его губы искривила плутоватая усмешка, — ты поймала меня.

Трепет возбуждения закружил по ее телу, пока плохое предчувствие быстро не переполнило ее. Она не должна так отзываться ему. Он только что покинул нимф и гарантированную оргию. Он настроился на секс с женщиной этой ночью.

Секса, который она никогда не сможет дать, даже если бы очень захотела, без того, чтобы не пострадать.

Тогда почему её пристальный взгляд скользит по его влажной груди? И опускается по дорожке волос от его пупка вниз, до низкосидящих изношенных джинсов на его бедрах, затем ниже… она едва не задохнулась, увидев там выпуклость.

Люсия догадалась, что он, должно быть, тоже рассматривал её, потому что выпуклость увеличивалась. Она быстро посмотрела на него и обнаружила, что глаза ликана прикованы к её груди. Её соски напряглись под влажной тканью футболки, и он так пристально на них смотрел, как будто хотел раздеть взглядом.