Эта сторона могилы - Фрост Джанин

— Самая ненормальная кровопийца в мире прямо перед вами, — продолжила я. — И знаете что? Если кому — то с этим некомфортно — очень плохо. Если это напрягает кого — нибудь из вас настолько сильно, что вы хотите начать выбивать из меня дерьмо, идите сюда и посмотрим, не снямкаю ли я вас следующими!

Последнюю часть я подразумевала как угрозу, но где — то в моей страстной декларации о независимости от скрывания того, кто я есть, я забыла обдумать свое выражение. Я видела, что Кости приподнял брови, приглушенное хихиканье раздалось со стороны Яна, а Влад громко и от души заржал.

— С таким приглашением, Смерть, ты могла бы предложить им построиться в очередь по правую сторону от тебя.

— Это не… Я имела в виду, «снямкать» в плохом смысле, — пробормотала я.

— Я думаю, все поняли, милая, — ответил Кости, его лицо было совершенно ровным, хотя я и уловила слабое подергивание его губ. Затем его выражение стало твердым, когда он посмотрел на Веритас, обернувшуюся, чтобы посмотреть, как я казню Аполлиона. — И я поддерживаю это, — сказал он, и весь юмор исчез из его голоса.

Хранительница Закона уставилась на меня. Я не жалела о моменте своего публичного заявления — ну, кроме формулировки — но я знала, что ее ответ был намного весомее, чем всей моей вампирской аудитории или двадцатки сдавшихся упырей. Она по — прежнему представляла в своем лице высшее вампирское руководство.

Наконец, Веритас пожала плечами.

— Это действительно делает тебя самой ненормальной кровопийцей в мире, но нет никакого закона против вампира, питающегося от других вампиров.

А затем она отвернулась.

У меня вырвался смех, который, однако, замер в горле, как только я уловила движение позади ворот.

Мари Лавуа медленно вошла на кладбище.

Глава 37

Я, не моргая, смотрела на Мари. Для любого, кто знал не так много, вид одинокого упыря, вошедшего сюда, вообще не должен был быть пугающим.

Но я знала, что Мари может вызвать стену Остатков даже раньше, чем я успею прошептать: "О, дерьмо”. Могла ли я поднять свою собственную армию этих существ достаточно быстро, чтобы противостоять ее нападению? Или же мне стоит сосредоточить энергию на попытке управлять теми, что она уже подняла, если до того дойдет? Я верила, что Мари дала мне свою силу, чтобы окольным путем суметь помочь мне победить Аполлиона, но вдруг все это время она была на его стороне? Было ли все, что я о ней думала, неправильным?

— Зачем ты пришла сюда? — прошипела ей Веритас.

Я подняла руку, игнорируя недоверчивый взгляд, который Хранительница Закона кинула на меня, когда я заставила ее замолчать.

— Величественная, так хорошо, что ты пришла, — сказала я голосом намного более спокойным, чем я себя чувствовала. — Я надеюсь, ты нашла это место, потому что тебе рассказали твои призрачные друзья, а не потому, что ты опоздала на ненавистнический митинг.

Ее темно — карие глаза встретили мои. Лицо ее абсолютно ничего не выражало. Она пошла вперед, и ее пристальный взгляд заскользил по кладбищу, охватывая тела павших упырей. Те, кто еще были живы и всего несколько минут назад сжимались от страха, теперь начали продвигаться к ней.

— Аполлион мертв? — спросила Мари без малейшего намека в своем масляно — гладком голосе на то, что она об этом думала.

— Весьма, — ответила я, прежде чем успела заговорить Веритас. — Большинство его старших лейтенантов тоже мертвы.

Теперь Мари стояла впереди всех оставшихся упырей, и только несколько дюжин подножий надгробных камней отделяли ее от Мастеров вампиров.

— И ваши планы относительно оставшихся?

Я снова посмотрела ей за спину, ожидая, что в любую секунду появится кипящая масса Остатков. У нас не было шанса формально обсудить между собой, что мы сделаем со сдавшимися упырями, но я не стала ждать, чтобы посоветоваться с кем — либо, прежде чем ответить:

— Мы отпустим их.

— У тебя нет никакой власти принимать такие решения, — рявкнула Веритас.

— Какая жалость, — прорезал воздух голос Мари, и тот сладкий южный выговор исчез, сменившись отзывающимся эхом тенором мертвых. — Если бы то, что сказала Кэт, было правдой, у меня не было бы причин нападать на вас, чтобы защитить своих людей. Я хочу мир. Не вынуждайте меня вести войну.

Веритас уставилась на Мари, и ее симпатичные, обманчиво молодые черты лица стали жестче. Я лишь надеялась, что она сталкивалась с Мари в прошлом и знала, что новый, будто призрачный, голос королевы вуду предупреждал, что она собирается спустить на нас все возможные виды боли. В противном случае у меня не было времени убеждать Веритас в свирепости Остатков. Времени мне хватило бы, только чтобы попытаться поднять своих собственных, иначе все это превратится в кровопролитие, на сей раз с жертвами по большей части на нашей стороне. Мари сжимали перед собой руки в обманчиво обычном жесте, но я знала, что острый кончик ее кольца прижат к плоти.