Божьи пляски - Полянская Екатерина

Я не смогла не улыбнуться в ответ. И внутри стало до того тепло, будто крохотное солнышко проглотила. Мр-р-р…

Потом были танцы.

Первый живо напоминал ритуальное шествие. И музыка соответствовала — оглушающая, торжественная, словно на военном параде. Пары выстроились друг за другом: в начале колонны Хисаэрт с Карле, за ними вечные, потом и все остальные. Нам выпало замыкать процессию. Выписывая посохом в воздухе замысловатые фигуры, Великий обошел зал по кругу. Движения реликвии вспыхивали искрящейся зеленью и сияющим кругом ложились на мраморный пол.

— Понюхала? — нетерпеливо прошипел Габриэль, опутывая меня напряженным взглядом.

Траектория движения изменилась. В центре круга вспыхивали зеленью древние символы.

— Вот уж не думала, что тебе так хотелось влюбиться…

Облегченный вздох.

— Много ты понимаешь!

С последним штрихом письмена пронзительно полыхнули и погасли. Мы остановились, немного рассредоточились по залу. Музыка зазвучала плавная, протяжная. Красивая мелодия. Мне она чем-то песню темного напомнила.

Не меняя партнеров, божества закружились в танце. Вот тут-то и начались мои мучения.

Ангел стремительно ввернулся в гущу танцующих. Шаг, еще один, поворот… Габриэль уверенно вел. А я беззвучно паниковала. Привычная гибкость потрясающим образом соединилась с неуверенностью и самой настоящей неповоротливостью. Пару раз каблук вполне ощутимо впечатался в ногу крылатого. Черные глаза недоверчиво сузились.

Мысли спутались. Я никак не могла взять в толк, что происходит. Еще и кошка внутри словно взбесилась, чувствуя присутствия чего-то потустороннего, неведомого, мощного. И это были не боги.

— Бэл? — когда я, сбившись с ритма, оступилась и едва не рухнула на пол, чернокрылый счел нужным обеспокоиться.

— Кажется, я не умею танцевать… — голос предательски дрогнул. Несмотря на подтверждение опытным путем, в сказанное верилось не без труда. Я же шата!

Смуглое лицо отразило примерно те же сомнения.

— Прости… — виновато пискнула Альбрехтина, неожиданно оказавшаяся возле моего правого локтя. Выражение лица танцующего с ней Сиана было полно муки. — На балах я танцую только обязательные танцы.

Вот …! О таких вещах предупреждать надо! Но свое возмущение я предпочла оставить при себе. Ничего, придет время — научимся. Обе.

В вихре танца мимо пронесся черноволосый Злыдень. Не удержавшись, я прожгла его негодующим взглядом. Это ж каким дурнем быть надо, чтобы такую девушку, как Аля, в упор не замечать?! Не спорю, жмущаяся к нему Далила — само совершенство. Но Прохиндейка в самом деле любит его. У-у, поганец!

Чует моя хвостатость, воспитательной беседы не избежать.

Покровитель Зла поймал мой взгляд и многообещающе улыбнулся.

— Потерпи, это единственный обязательный танец, — шепнул мой партнер. Его движения стали куда сдержаннее. — Необходимо отдать дань уважения Вечному Духу. Потом найдем тебе более приятное занятие.

К примеру, развести бабулю на откровенный разговор? Ну-ну. От переизбытка чувств я мстительно отдавила крылатому и вторую ногу.

— Ты специально! — не смог сдержать здорового негодования мужчина. И чем недоволен, спрашивается?! На крылья же не посягала.

— И я тебя люблю, дорогой.

И что со мной не так? За один вечер от второго нелюдя зубовный скрежет слышу.

До конца пытки, именуемой танцем, я героически дотерпела. Судя по отсутствую смешков и снисходительных замечаний, Габриэль, Альбрехтина и Гэльсиан с успехом скрыли от посторонних глаз все мои ошибки. Уже хорошо.

Вернемся домой, обязательно выпрошу себе учителя танцев. Не дело это, чтобы шата красиво двигаться не умела.

Наконец можно дыхание перевести. Встала у стеночки и постаралась слиться с предметами декора. Рядом тем же самым занималась создательница.

— Отмучались, — простонала Аля, прожигая завистливым взглядом темноволосую пару.

Маруш и Далила вместе смотрелись просто бесподобно. И от этого на душе становилось особенно горько. Не заслужила Алька, чтоб с ней так поступали. А если он на самом деле влюблен в красотку?

Словно догадавшись о моих мыслях, богиня пояснила:

— Лила его сестра. И танцуют они вместе, чтобы ей поклонники не досаждали. Марош очень серьезно относится к своему братскому долгу.

Вот и славно. Значит, этот Злыдень еще не совсем безнадежен.