Принцесса яда - Коул Кресли

 – Мистер Бруссард, я могу... – Мой голос затих, когда он повернулся ко мне и с раздражением сдвинул свои густые брови.

– Эви, начинай работать над этим. Сейчас же. - Я решила потерпеть оставшиеся тридцать минут, а затем поговорить с Бруссардом после урока...

Джексон плюхнулся на парту рядом со мной, и его серые глаза были полны ярости. Я торопливо закрыла свой альбом, но он, должно быть, успел заглянуть в него, потому что на секунду нахмурился, прежде чем сказать:

 – Ты, даже не знаешь меня, а закинула удочку на другого... podna?

Я знала, что ему было трудно произнести podna, потому что в кайджанском это означало друга. – Разве ты не предпочел бы работать с Гастоном?

– Я задал тебе вопрос. Почему ты хочешь пересесть?

– Отлично. Потому что когда ты проезжал мимо нас в понедельник, то пялился на меня так, словно имеешь на это право.

– Блондинка для меня наклонилась и задрала юбку? И я не должен обращать внимание.

Мои глаза метнулись по классу. Что если кто-нибудь слышал? Восстанавливая дыхание, я рявкнула:

– Я не наклонялась для тебя!

– Девочка, ты постоянно косишься на меня.

– Я? – Делая вдох, чтобы успокоиться я сказала. – Хватит, Джек, будь реалистом. Ты знаешь, что кто-то вроде тебя и кто-то вроде меня никогда не будут вместе.

Его голос стал резок, когда он ответил:

 – Ты не должна называть меня Джеком. Так делают только мои друзья. - Проблемы с контролем гнева? Я начинаю верить местным слухам.

 – Есть тысяча других вещей, которыми я предпочла бы назвать тебя.

                Мой нос начал чесаться, отчего я пересела еще ближе к краю. В комнате потемнело. Возможно, наконец-то пойдет дождь. За все лето не упало ни капли. Для ровного счета, сверкнув глазами на Джексона, я выглянула наружу... Солнечный свет... исчез. Вечерело. По всему небу мерцали бесплотные огоньки, малиновые и фиолетовые, как вывески на Марди Гра. Я ахнула, когда пламя описало дугу над школой, эти жуткие огни были над ним словно корона. Поток змей пересекал сад, скользя друг по другу, их чешуйки отражали огни над ними. Крысы сновали в панике вместе с существами, которых обычно ели. Это пламя опустилось, сжигая их в пепел, испепеляя все. Апокалипсис. Те же видения что и прошлой весной. Я думала... Я думала, меня вылечили, по крайней мере, избавили от них. Но ужасные видения в моей голове, говорили об обратном. Отвергнуть обман. Сосредоточиться на себе, все под контролем, сконцентрироваться.

Я говорила это себе, но все о чем я могла думать, было: ты волнуешься, у тебя будет гипервентиляция, где, черт возьми, эта сосредоточенность? Проклятье, я же приняла лекарство!

Я отдернула взгляд, и запела про себя: не возможно, не возможно. Все остальные в классе говорят, Бруссард читает, пристукивая каблуками. Джексон уставился на свои кулаки и тяжело вздохнул. Сдерживает ярость? Он открыл рот, чтобы заговорить...

                Я опять взглянула в окно. Мальчик снаружи прошел сквозь пламя и остановился в пятнадцати футах, или около того, от окон. Хотя пламя бушевало вокруг него, он оставался невредимым. У него были плавные черты лица, копна темно-каштановых волос и большие карие глаза. Он был высоким, с телосложением пловца и худощавым. Красивый парнишка. Я никогда прежде не видела в своих видениях людей! Если не считать пьющих кровь страшилищ...

– Эви! – воображаемый мальчик заговорил со мной?

– Где твои союзники? Столько выучить. И не знать правил игры! Используй преданность! – сказал он, его манеры бесили. – Остерегайся старых родословных, у других семей тоже есть летопись.

Они знают, кто ты! Остерегайся приманок: раненых существ, света во тьме, пира, когда ты голодна. Союзники, Эви! Остерегайся! - он... говорил... мне. Может это была настоящая проверка на сумасшествие, а если бы я ответила? Кроме того, я смутно слышала как Джексон что-то мне говорил. Что? Что? Я почувствовала себя плохо, когда земля задрожала. Обычное дело, Эви. Помнишь, как это делается? Ответь кайджану, словно ничего не случилось.

 – Я, э-э, я п-предлагаю поговорить с Бруссардом после занятий и получить себе перераспределение.

Он нахмурился.

 – Ты же ничего не знаешь обо мне.

– Я знаю достаточно...– вынесла я приговор, – чтобы доверять тебе меньше, чем сорока процентам учащихся в классе. – Это прозвучало намного грубее, чем я хотела.

Его лицо стало угрожающим.

– Ты даже не слушала, что я тебе говорил?