Высокий, тёмный и голодный - Сэндс Линси

— Бог мой! — выдохнул его кузен.

— Что? — Бастьен вопросительно посмотрел.

— Ты ешь. — Винсент удивленно уставился на него, потом добавил: — Пищу! Ты, должно быть, влюбился.

Бастьен, проглотив чипсы, засмеялся:

— Винсент, влюбиться — не значит забеременеть. Мы едим не только когда влюбляемся.

— Я точно знаю, каждый из нас, влюбившись, снова начинает есть, — мрачно ответил его кузен.

Бастьен поразмышлял над этим. Потом положил другой ломтик в рот. Лиссианна снова ела. Он не был уверен насчет Этьена, но Люцерн точно снова начал питаться. Бастьен стал медленнее жевать, но затем покачал головой и заставил себя расслабиться. Он только сегодня встретил Терри и влюбиться уж никак не мог. Возможно, она ему очень нравится, но уж это точно не любовь. И два ломтика картошки не означали, что он снова ест — по крайней мере, на его взгляд.

— Раз уж мы затронули эту тему, когда в последний раз ты по-настоящему ел?

Бастьен не скрыл своего удивления относительно вопроса. Он знал, что Винсент имеет в виду не преследования своих жертв, а просто обычную кровь в пластиковых мешках. И, к своему удивлению, Бастьен внезапно осознал, что не ел с самого утра. Он начал чувствовать потребность в крови еще когда ждал прибытия самолета Терри. Но даже не думал об этом с тех пор, как эта женщина обняла его. Он слишком отвлекся на происходящее вокруг. Бастьен отказывался даже думать о том, что его забывчивость может быть связана с прилетом Терри. Много случилось с того момента: Винсент здесь, ушла экономка, Кейт привела редактора, затем уехала с Люцерном. «Много всего», — уверял он себя.

К несчастью, это не объясняло, почему, когда все улеглось, он до сих пор не ощущал голода. Возможно, ему просто нужно увидеть или почувствовать субстанцию, чтобы возбудить аппетит. Без сомнения, как только он доберется до комнаты и достанет пакет с кровью из холодильника, встроенного в кровать, то опять ощутит прилив желания поесть.

Бастьен закрыл пакет с чипсами, убрал его и поднялся, чтобы отнести все на кухню. И как только он положил пакет с едой в пустой холодильник, то вспомнил, как Терри говорила о том, что в доме нет ничего, кроме заварного чайника, чашки и пакетиков с чаем. Он закрыл холодильник и открыл буфет. У миссис Хоулихан было свое жилье в задней части пентхауса, с кухней и всем необходимым, и Бастьен не сомневался, что там шкаф был заполнен едой, посудой и остальными приспособлениями, необходимым в хорошей кухне. А этот был абсолютно пустым.

Бастьен решил, что должен позаботиться о том, чтобы заполнить его. Но при нынешних обстоятельствах утром для Терри здесь ничего не найдется, кроме чая… «И холодных сабов…» — подумал он, закрывая дверцу буфета и доставая блокнот из кармана.

Сделав запись, Бастьен покинул комнату и пошел по коридору в хозяйскую спальню. Он поручит секретарше и эту задачу тоже, когда позвонит в понедельник в офис насчет миссис Хоулихан и своего отпуска. Он наймет кого нужно, чтобы буфет и холодильник были хорошо заполнены к тому моменту, как они вернутся из музея. А пока он просто должен водить Терри в кафе. Это не проблема, в Нью-Йорке уйма ресторанов.

— Насвистывания и улыбочки, знаешь ли, тоже признак влюбленности.

Обернувшись, он увидел Винсента, небрежно опирающегося на дверь, ведущую в комнату Люцерна. Его кузен стоял, наблюдая за ним с язвительным удовольствием на лице, скрестив ноги в лодыжках, а руки на груди.

— Я не свистел.

— Нет, свистел.

Бастьен не стал снова отрицать. По правде говоря, он мог насвистывать, пока шел по коридору, но не был уверен. Если так, то это случилось неосознанно. Мысли, вертевшиеся в голове, вызывали улыбку, поэтому вполне возможно. В конце концов, он чувствовал себя счастливым. Однако не мог делать и то, и другое одновременно.

— Никто не способен свистеть и улыбаться одновременно, — аргументировал Бастьен.

— Ты вошел в коридор, улыбаясь, а где-то посередине начал насвистывать. Ты также звенел монетами у себя в кармане, — сообщил ему Винсент. — Классическая счастливая походка влюбленного мужчины.

— Черт возьми, а ты откуда можешь знать? — раздраженно спросил Бастьен.

— Я актер, — пожимая плечами, сказал Винсент. — Изучение внешних признаков эмоций — как раз моя работа. Я не смогу играть влюбленного мужчину, если не буду знать, как такой человек себя ведет. И, кроме того, дорогой кузен, у тебя классические жесты влюбленного.