Моя утерянная звезда - Джейн Анна

— ФНД. — Прошипел в спину менеджеру Эмилл.

— Что? — Обернулся тот.

— Ничего, это я думаю вслух, — невинно потупив взгляд, отвечал стилист. Я хмыкнула. ФНД — Фюрер Номер Два.

— Думай-думай. Кстати, Линда, ты не должна ни о чем беспокоиться — с тобой будет очень хорошая охрана. А Зайчика, этого будущего супер-тенора, отыщут в два счета. Я уже успел побывать в частном детективном агентстве.

— Славно, — отозвалась я со вздохом.

В этот раз на съемки и интервью мы поехали в студийном микроавтобусе. К комплекту "водитель-охранник-менеджер" добавился стилист, его молоденькая помощница, а также вторая машина с дополнительным набором охраны. По поводу последних я теперь совсем не была против — после вчерашнего маленького шоу, устроенного Зайчиком, до сих пор было страшновато, а нервы у меня отнюдь не железные…

— Сегодня у нас интервью журналу "Удовольствие" и съемка для обложки, — назвал один из самых известных женских журналов Сэп, когда мы уже мчались по на диво свободной дороге. Раньше я всегда покупала "Удовольствие" каждый месяц, мне и в голову не могло придти, что я смогу появится там. Но это было давно, несколько лет назад.

— Что дальше по расписанию?

— Одиннадцать часов — небольшая съемка для гисталийского МТВ. И там же встреча с некоторыми фанатами. В три часа обед с режиссером Сторкотом — опять же, в присутствии прессы. Совместная поездка к продюсерам нового фильма. Это формально, но нужно. Вечером, около девяти часов, нам стоит посетить День Рождение министра Уолангха, подарок я уже купил. Эй, астикс, — частенько обращался к Эмиллу, как к мальчику менеджер. — Все подготовлено?

Тот хмуро кивнул.

— Визажист и парикмахер уже ждут нас в редакции. — Буркнул он. — И не называй меня так. Я не мальчишка.

— Ты девчонка.

К редакции журнала мы подъехали довольно быстро, так же быстро оказались в студии.

Все думают, что съемки — дело легкое и быстрое — ведь на журнале будет красоваться всего лишь одно фото. А еще считают, что съемки к тому же очень приятное развлечение, и, вообще, — это такой вид отдыха, доступный не всем. Однако, это совсем не так. Постоянные переодевания, нанесения грима, яркие вспышки, команды фотографа и его помощников,

Сначала это кажется развлечением, не спорю, но потом, после сотого кадра, надоедает. Да и умением правильно покзаать себя в кадре много стоит.

Фотографом оказался довольно известный, но немного странноватый мастер. Абсолютно лысый толстячок, на чьем гладком лысом черепе были вытатуирован самый что ни на есть настоящий компьютер, перечеркнутый двумя красными полосами, и милая птичка, почти что с человеческими глазами. Таким образом, фотограф выражал свое недовольство современной компьютерной технике, которая по его словам, сильно портила фотографии и, "стремясь приукрасить уродливое и скрыть прекрасно-человеческое". Говорят, этот эпатажный человек не пользовался вспомогательными программами, чтобы устранить дефекты кожи или создать дополнительные эффекты. Этим фотограф и стал знаменитым.

— Покажи мне холодную страсть! — Требовал он от меня все дорогу, безостановочно щелкая затвором дорогого блестящего фотоаппарата. — Страсть снежного барса! Концентрируйся во взгляде! Взгляд еще напряженнее, еще! Еще! Вот так… Эй, ты, олух, — орал между делом фотограф на осветителя, — что со светом? Гримеры, гримеры, больше холода в ее лицо! Добавьте перламутра.

Кто- то из гримеров неблагоразумно сказал:

— А фотошоп вам на что?

— Фотошоп? Что ты сказала? Фотошоп? — За секунду взъярился фотограф и от избытка чувств чуть не запустил своим аппаратом в девушку.

— Да, — пискнула та из-за спин озадаченных коллег.

— Дура! — Изрек фотограф. — Иди, нюхай все свои графические программы. Я, как и старые великие мастера фотографии, не пользуюсь ничем подобным.

— Живее! Светлее кожу, подчеркните губы. А ты, — не стесняясь, обращался он ко мне на "ты", — покажи мне не искусственную улыбку, а нормальную, общечеловеческую!

Я улыбалась. Очень старательно. Вспышки фотоаппарата ослепляли меня, он я, по привычке, старалась не моргать.

— Нет, не такую! — Ничего не нравилось фотографу. — Если бы я был твоим мужем, и ты бы так улыбалась мне, я бы двинул тебе в прелестные зубы! Как ты улыбаешься любимому человеку?