Одержимость - Смит Лиза Джейн

Габриэль теперь излучал холодную ярость.

— Ну что ж, это интересно, — пробормотала Кейтлин. А сейчас она хотела найти скучную тему для разговора, чтобы они обо всем этом забыли. Даже молчание бы подошло. Но Роб говорил:

— Некоторые люди полагают, что так зародились легенды о вампирах, — сказал он. — Когда люди со сверхспособностями осушали жизненную энергию, секхем, Ци, называй это как хочешь, у своих жертв. Позже истории исказили, и назвали это кровью.

Кейтлин замерла. Неважно, что он говорил, важно, КАК он это говорил. Сеть была наполнена отвращением и ненавистью.

— Я тоже слышала эти легенды, — присоединилась Анна, ее отвращение было так же ощутимо. — О злых шаманах, которые жили тем, что крали энергию остальных.

— Это омерзительно, — сказал Льюис. — Если бы мастер Ци гонга занимался этим, его бы изгнали. Это полностью противоречит Дао. (Примечание: Дао — одна из важнейших категорий китайской философии. Конфуций и ранние конфуцианцы придали ему этическое значение, истолковав как «путь человека», то есть нравственное поведение и основанный на морали социальный порядок).

Их отвращение эхом отражалось по сети, волнами настигая Кейтлин. Очень отдаленно она могла почувствовать холодное присутствие Габриэля.

«Не удивительно, что он не хотел, чтобы они знали, — думала Кейт, уверенная, что никто не сможет почувствовать ее мысли через всепроникающее отвращение и антипатию. — Никто из них не сможет понять. Они просто думают, что это ужасно, и все».

Она очень хотела попросить прощения у Габриэля, но тот смотрел в окно, его плечи были напряжены.

К облегчению Кейт, Льюис сменил тему беседы.

— А еще, конечно же, есть люди, чьи энергетические поля очень сильны, — сказал Льюис, хитро взглянув на Роба. — Ну, там, знаете, люди, с которыми вы соглашаетесь, сами не понимая почему. Те, которые очаровывают своей харизмой. Чья энергия просто ошеломляет.

В зеркале заднего вида отражались невинные глаза Роба.

— Если я встречу кого-нибудь похожего на описание, я тебе сообщу, — сказал он. — Звучит опасно.

— Так и есть. Ты и сам собираешься бороться с каким-то злым магом, потому что какой-то псих, подумал, что это хорошая идея.

В голосе Льюиса звучала такая резкость, которая доказывала, что это замечание совершенно не было добрым. Кейтлин была рада, что они больше не говорят о вампирах, но расстроена тем, что все снова погрузились в молчание.

«Что-то с нами не так», — подумала она и задрожала.

Тишина затянулась на мили, пока они ехали вдоль побережья. Дюны наконец-то закончились, их сменили черные базальтовые мысы, утопающие в море. Огромные волны обрушивались на странные скалы, похожие на монолит, торчащие из воды.

За мгновенье они проехали мимо глубокой расщелины в утесах, где ударяющееся море взбивало волны в пену как сливки.

— Дьявольская маслобойка, — мрачно сказал Льюис, отрывая голову от карты. (Примечание: Дьявольская маслобойка — название морского залива).

— Да, похоже, — ответила Кейтлин. Она хотела сказать это беззаботно, но почему-то реплика вышла угрюмой.

И снова молчание. Они проехали мимо островов, но на них обитали только чайки и другие птицы. Ни деревьев, ни белого дома, Кейтлин снова задрожала.

— Мы никогда не найдем это место, — сказал Льюис.

Это так было не похоже на него, и Кейтлин была просто удивлена, но Анна резко парировала:

— Мне хотелось бы, чтоб ты не был таким пессимистичным. А если ты не можешь, то держи свое мнение при себе!

У Кейтлин от удивления открылся рот. В следующую секунду она испытывала праведный гнев.

— Ты не должна с ним так ужасно обращаться, — гневно сказала она Анне. — Только потому, что ты все время такая… стойкая… — Она остановилась и чуть не прикусила себе язык. Как она могла такое сказать?

Обида сверкнула в темных глазах Анны. Льюис смотрел сердито.

— Я сам за себя могу постоять, — выговорил он.— А ты все время вмешиваешься.

— Да, она самая настоящая маленькая благодетельница, — отозвался с переднего сидения Габриэль.

В Кейтлин вспыхнуло бешенство.

— А ты вообще холоднокровная змея! — крикнула она. Габриэль одарил ее сверкающей тревожной улыбкой.

— Кстати, она права, — сказал Роб. Фургон ехал неровно: Роб смотрела на Габриэля, а не на дорогу. — А ты, Льюис, лучше заткнись, в твоих же интересах это сделать.

— Я думаю, вы все отвратительны, — выдохнула Анна. Казалось, она вот-вот расплачется. — И с меня хватит, слышите? Высадите меня здесь, дальше с вами я никуда не поеду.