Богиня по ошибке - Каст Филис Кристина

Я лихорадочно старалась найти способ поднять тревогу, хоть чем-то помочь. Мое непослушное тело поплыло в другом направлении. На этот раз оно несло меня к тому одинокому человеку, что стоял на смотровой площадке. Подлетев ближе, я увидела очертания знакомого силуэта.

Мой бог.

Из моей груди вырвалось только одно слово:

— Папа!

Он повернулся на звук моего голоса, и, пока озирался, явно надеясь увидеть меня, я хорошенько его рассмотрела в лунном свете. Это был мой отец. К черту всю эту чушь про двойников, к черту весь бред насчет альтернативного мира.

Этот человек — мой отец!

В свои пятьдесят пять бывший игрок футбольной команды был все еще силен. Один из моих двоюродных братьев как-то рассказал мне, что в детстве считал моего отца самым сильным человеком на свете, а теперь, когда стал взрослым, он в этом уверен. Кузен, вероятно, прав. Не то чтобы папа огромного телосложения — вовсе нет. Росту в нем где-то около пяти футов десяти дюймов. Когда он окончил школу в маленьком городке, ему сказали, что ты, мол, недостаточно высок, чтобы выступать за какую-нибудь известную команду вроде Университета Иллинойса, но не учли его упорства. Словно маленький вредный бульдог, он был чересчур упрям, чтобы отсиживаться на скамейке запасных. Закончив успешную карьеру футболиста, отец перенес все свои силы на игроков, которых тренировал. Его пригласили работать в самую большую школу в Оклахоме, и он стал тренером, который семь лет подряд доводил свою команду до чемпионата штата. Все семь раз они побеждали.

Я всегда была папиной дочкой, выросла, веря в его силу. Ребенком я знала, что нет ни одного дракона, которого он не заколол бы ради меня, ни одного демона, которого не одолел бы.

Все это я видела в человеке, стоявшем теперь подо мною.

— Папа!

Он резко поднял голову при звуке моего бестелесного голоса, но при этом озадаченно морщил лоб. Насколько хорошо он мог меня слышать?

— Рианнон! Ты здесь, дочка?

Наверное, он улавливал лишь эхо моей души.

Я собрала всю свою энергию в одно слово, прокричала:

— Опасность! — и беспомощно всхлипнула.

— Да, дорогая, я почуял в ночи опасность!

Лоб его внезапно разгладился. Он решительно направился с площадки, перепрыгнул на узкие деревянные мостки, идущие по всей длине внутренней стены замка, и пустился бежать.

Я едва поспевала за ним там, в небе, когда он ворвался в сторожевую башню и загудел голосом, очень похожим на папин, правда, с сильным шотландским акцентом:

— Вооружайтесь, будите всех! Эпона предупредила меня об опасности! Живее, ребята! У меня бегут мурашки по коже, а это верный знак, что у нас мало времени.

Через окно я наблюдала, как ошарашенная охрана последовала за человеком, так похожим на моего отца. Они вооружились и спустились в недра башни, где, как я слышала, начали будить остальных. Ночь наполнилась криками, бряцаньем оружия и воплями, доносившимися из внутренних покоев замка.

Возглавляемые моим отцом, кое-как одетые в поспешно подвязанные килты, мужчины вооружались на ходу, спеша из казарменной башни в сердце замка, но враг уже орудовал там вовсю. Я беспомощно смотрела, как из внутренних помещений замка навстречу охранникам появлялись твари. Их белую кожу теперь окрашивала кровь первых жертв. Они не были порождением ночного кошмара — это и был сам кошмар. Я никак не могла различить оружие в их руках, но когда охранники вступили с ними в бой, то от мечей и щитов оказалось мало толку против когтей и оскаленных зубов. Человекоподобные твари брали количеством и свирепостью, так что охрана замка оказалась не способна им противостоять. Многим тварям даже хватило времени на то, чтобы насытиться кровью и теплыми внутренностями все еще живых людей, пока остальные, окружив их, продолжали бойню. Звук плоти, разрываемой на части, не похож ни на один другой. Наблюдая за происходящим, я чувствовала, как у меня содрогается душа.

Я потеряла из виду отца и попыталась заставить мое тело подлететь поближе к битве. Оно мне не подчинилось, а потом необходимость в этом отпала — я увидела отца. Его окружили человекоподобные твари. Из открытых ран на руках и груди отца хлестала кровь, но он продолжал размахивать огромным мечом. У ног воина валялись две обезглавленные туши, испытавшие на себе его силу. Твари взяли человека в кольцо, держась поодаль от лезвия меча.

— Ко мне, кровавые трусы!