Город костей - Клэр Кассандра

— Все нормально. — Ходж дотронулся до снимка загрубелой, покрытой шрамами рукой, так не вязавшейся с его безупречным костюмом. — В конце концов, эта фотография имеет к тебе некоторое отношение.

Клэри медленно приблизилась к столу. Снимок притягивал ее, словно магнит. Светловолосый юноша улыбался маме. В его взгляде читалось нечто особенное: так парни смотрят на девушек, которые им действительно нравятся.

«На меня так еще никто не смотрел».

Лицо Валентина, исполненное холодной красоты, очень отличалось от внешности ее отца, открытую улыбку которого унаследовала Клэри.

— Валентин, кажется… приятный.

— Приятным его точно не назовешь, — с кривой улыбкой возразил Ходж. — Зато обаяния, одаренности и умения убеждать — хоть отбавляй. Больше никого не узнаешь?

Клэри снова взглянула на фото. Слева за Валентином стоял худенький мальчик с копной темных волос. У него была нескладная фигура подростка: большие плечи и руки при сравнительно небольшом росте.

— Это вы?

Ходж кивнул.

— А еще?

Она снова уставилась на снимок… и в конце концов догадалась по очкам и глазам цвета морской волны:

— Люк!

— Верно, Люциан. Вот это, — Ходж указал на пару красивых подростков: оба темноволосые, девушка выше парня на полголовы; черты ее узкого лица показались Клэри хищными, почти жестокими, — Лайтвуды. А чуть дальше, — он дотронулся до изображения очень красивого мальчика с темными вьющимися волосами и румяным скуластым лицом, — Майкл Вэйланд.

— Они с Джейсом совсем не похожи.

— Джейс пошел в мать.

— Прямо как групповой снимок класса, — заметила Клэри.

— Почти. Это члены Круга. Фотография сделана в год его основания. Поэтому Валентин, как руководитель, стоит впереди, а Люк, его помощник, справа.

Клэри отвернулась:

— До сих пор не понимаю, как мама могла ввязаться во что-то подобное.

— Ты должна понять…

— Вы все время повторяете, что я должна понять! — вспылила Клэри. — Я не обязана что-либо понимать! Просто расскажите мне правду, и я пойму ее или нет.

У Ходжа дернулся уголок рта.

— Хорошо. — Он погладил Хьюго, который с важным видом вышагивал по столу. — Идея переговоров с нежитью нравилась в Конклаве далеко не всем. Члены самых почитаемых семей не желали расставаться с мнением, что нежить следует уничтожать. Причем не из ненависти, а так, ради собственного спокойствия. Гораздо проще воспринимать врагов как единую массу, а не как конкретных личностей, оценивать которых нужно по отдельности… Более того, у каждого из нас имелись знакомые, которых убил кто-нибудь из нежити. Молодость, — добавил Ходж, — не приемлет компромиссов. Для детей существует только добро или зло, свет или тьма. Валентин так и не перерос эти взгляды; наоборот, он превратился в опасного идеалиста, фанатично ненавидящего все «нечеловеческое».

— Но маму он любил.

— Да. Любил, — согласился Ходж. — И любил Идрис…

— А что такого особенного в Идрисе? — немного ворчливо спросила Клэри.

— Это была… — начал Ходж и тут же поправился: — И есть родина нефилимов. Место, где они могут жить в открытую, не скрываться и не использовать защитные заклятия. Это земля, благословленная Ангелом. Приехать в Идрис и не увидеть Аликанте с его стеклянными башнями — значит не увидеть ничего. Ты не представляешь, как там красиво! — В голосе Ходжа слышалась нескрываемая тоска.

Внезапно Клэри вспомнила свой сон:

— А в Городе стекла когда-нибудь проводились… танцевальные вечера?

— Каждую неделю. Танцы меня не интересовали, а Джослин ходила. И Валентин тоже. — Ходж усмехнулся. — А я рвался к знаниям, целыми днями просиживал в библиотеке. Книги в этой комнате — лишь малая часть сокровищ, которые хранятся там. Когда-то я хотел стать одним из Безмолвных Братьев, но теперь, после того что я натворил, меня уже не допустят.

— Очень жаль, — смущенно произнесла Клэри.

Странный сон не шел у нее из головы. Интересно, а был ли в танцевальном зале фонтан с русалкой? И была ли на Валентине белая рубашка, сквозь которую просвечивали руны?

— Можно мне взять фотографию? — спросила Клэри.

Ходж на мгновение заколебался.

— Только не показывай ее Джейсу. Ему и так приходится нелегко.

— Конечно. — Клэри прижала снимок к груди. — Спасибо.

— Не за что. — Ходж вопросительно посмотрел на нее: — Ты меня искала?

— Просто хотелось узнать, нет ли новостей из Конклава. Про Чашу… и маму.

— Сегодня утром я получил короткое сообщение.

Клэри с нетерпением спросила:

— Они прислали Охотников?

Ходж глядел куда-то в сторону:

— Да, прислали.

— А почему они не приехали сюда?

— Есть подозрение, что за Институтом следит Валентин. Чем меньше он знает, тем лучше. — Заметив, как вытянулось лицо Клэри, Ходж вздохнул: — Прости, Кларисса, но больше ничего рассказать не могу — Конклав мне до сих пор не доверяет. Увы, я не в силах тебе помочь.

В его голосе прозвучала такая глубокая печаль, что Клэри не решилась продолжать болезненную тему.

— А я как раз за помощью пришла. У меня бессонница. Все время разные мысли лезут в голову. Хотела попросить…

— Нервное перенапряжение. Сейчас принесу тебе кое-что, — ласково произнес он. — Подожди здесь.

От настойки, которую дал ей Ходж, исходил приятный запах можжевельника и листвы. По пути Клэри периодически открывала флакон, чтобы вдохнуть чудесный аромат. Когда она очутилась на пороге своей спальни, флакон, к сожалению, был открыт. Клэри вскрикнула от изумления: на кровати валялся Джейс и разглядывал ее блокнот для рисования. От неожиданности девушка выронила флакон. Он запрыгал по полу, бледно-зеленая жидкость растеклась по деревянным доскам.

— Оп-па! — Джейс отложил блокнот и уселся на кровати. — Надеюсь, там не было ничего ценного?

— Было! Успокоительная настойка! — сердито ответила Клэри.

— Жаль, что Саймона нет — он бы тебя мигом усыпил своей занудной болтовней.

Клэри уселась на кровать и взяла блокнот:

— Вообще-то я никому не разрешаю смотреть мои рисунки.

— Почему? — Джейс выглядел таким взъерошенным, словно только что проснулся. — Ты неплохо рисуешь. А некоторые рисунки вообще отличные.

— Этот блокнот — мой дневник. Хоть я и не записываю свои мысли, а зарисовываю их, все равно это очень личное.

Джейс сделал обиженное лицо:

— Дневник в рисунках, и меня там нет? А как же бурные фантазии?

— Неужели в тебя влюбляются все девчонки?

Он сразу сдулся: