Чистокровная ведьма - Тирнан Кейт

– Кэл хорош собой, – сказала Мэри-Кей, стараясь успокоить меня и в то же время выудить какую-нибудь информацию.

– Ну да… Он и в самом деле ничего. Мне надо принять душ, – пробормотала я, вставая. – А потом поедем в магазин.

И я выскользнула из кухни.

– Так, первая остановка – кофейный магазин, – скомандовала Мэри-Кей спустя полчаса.

Она раскрыла мамин список, а потом снова сунула его в карман куртки.

Я повернула свою громоздкую, похожую на подводную лодку машину, которую папа из-за ее больших размеров прозвал на немецкий манер Das Boot, и въехала на стоянку единственного торгового центра в нашем Видоуз-Вэйле, где продавали кофе. Мы вышли из машины и попали в кафе, где аппетитно пахло кофе и сдобными булочками. Я посмотрела на стойку и стала размышлять, какой кофе выбрать. Мэри-Кей навалилась на стеклянную витрину и с вожделением смотрела на шоколадные конфеты. Я проверила свою наличность.

– Возьми, если хочешь, – сказала я. – Сегодня моя очередь платить. И прихвати на мою долю тоже.

Сестра наградила меня мимолетной улыбкой, и я еще раз подумала, что она выглядит старше, чем четырнадцатилетняя девочка. Многие в ее возрасте выглядят так неуклюже: угловатые, не вполне сформировавшиеся, совсем дети. А вот Мэри-Кей была другая – сообразительная, взрослая девушка. И я впервые за все годы подумала, что счастлива иметь такую сестру. Даже если мы не родные сестры.

Дверь распахнулась, и зазвенели колокольчики. Вошел Бэккер Блэкберн с братом Роджером, который в прошлом году закончил нашу среднюю школу и теперь учился в колледже. У меня внутри все сжалось. Мэри-Кей подняла голову, и у нее тут же загорелись глаза. Она поспешно отвела взгляд.

– Привет, Мэри-Кей, Морган, – пробормотал Бэккер, избегая смотреть мне в глаза.

Он, наверное, ненавидел меня. Примерно неделю назад я выставила его из нашего дома, не выбирая выражений, когда увидела, что он повалил Мэри-Кей на кровать и практически пытался изнасиловать ее. Наверное, он подумал, что я ненормальная, потому что я собиралась врезать ему бейсбольной битой, а когда он выбил ее у меня из рук, я парализовала его огненным шаром, потрескивавшим синими искрами. Я до сих пор не понимаю, как все это произошло. Моя магическая сила постоянно удивляет меня.

Мэри-Кей кивнула Бэккеру. Она явно не могла сообразить, что сказать.

– Привет, Роджер, – поздоровалась я. Он был на два года старше меня, но Видоуз-Вэйл небольшой городок, и все мы знакомы друг с другом. – Как дела?

Роджер пожал плечами:

– Неплохо.

Бэккер не отрывал глаз от Мэри-Кей.

– Нам надо идти, – сказала я, направляясь к выходу.

Мэри-Кей кивнула, но постаралась задержаться у двери. Может быть, она ждала, что Бэккер скажет ей что-нибудь. Он и в самом деле подошел к ней.

– Мэри-Кей… – начал он просительным тоном. Она взглянула на него и прошла за мной, не сказав ни слова. Я расслабилась. Было ясно, что он подлизывается к нам после того случая, но я видела, что Мэри-Кей готова простить его и боялась, что если буду с ним слишком грубой, то это снова подтолкнет ее к нему. Поэтому я помалкивала, но дала себе слово, что если увижу хотя бы малейший намек на то, что он готов повторить попытку, то расскажу обо всем нашим родителям, и его родителям, и всем, кого знаю.

«А Мэри-Кей, возможно, никогда мне этого не простит», – подумала я, садясь в машину.

Я завела свою «подводную лодку» и вывела ее на проезжую часть улицы. Я подумала о сердечных делах Мэри-Кей, и тут же мои мысли обратились к моим собственным. Я счастливо улыбнулась. Стал ли Кэл моим муирн-беата-дан? Так в языческом культе Викка называют душевного друга, нареченного, суженого. Кэл мне казался именно таким. Я подумала о нас, и мурашки побежали у меня по спине.

В гастрономе мы купили все, что написала мама. Я положила двенадцать банок диетической колы в тележку, а Мэри-Кей наваливала сверху пакеты с конфетами. Дальше начинались стеллажи, где Бри покупала свои любимые лакомства.

Бри. Моя бывшая лучшая подруга.

Я проглотила комок, застрявший в горле. Сколько раз мы с Бри брали коробки таких конфет с собой в кинотеатр? Сколько этих конфет съели, лежа в темноте и поверяя друг другу сердечные тайны? И казалось таким нелепым, что теперь мы враги, что наша дружба рухнула только потому, что Бри хотела Кэла, а он захотел меня. В течение последних недель я снова и снова представляла себе, как могла бы рассказать ей обо всем, что узнала. Бри даже не подозревает, что я приемная дочь. Она так до сих пор и думает, что я Роулендс, родная сестра Мэри-Кей. Но Бри стала такой сучкой, что я совершенно охладела к ней, и теперь я ничего уже не смогу с этим поделать. Лучше уж не думать о том, что не можешь изменить.