Невеста по завещанию - Куно Ольга

   Я провожала ключницу взглядом, пока она, сгорбившись, выходила из комнаты.

   Не простужусь. Я вообще никогда не болею.

   Оставшись, наконец, одна, я встала, опираясь обеими руками о спинку стула, и с шумом выдохнула воздух. Потом взяла с полки выложенный служанкой гребень и подошла к зеркалу. Оно висело на стене - кусок стекла овальной формы в массивной чёрной раме. С той стороны на меня смотрело измождённое лицо запуганной девочки. Не так чтобы высокой, но и не субтильной. Лишнего веса у меня нет, но кость широкая, что время от времени заставляло меня комплексовать, сравнивая своё отражение с идеально тонкими фигурами некоторых девочек. Большая грудь тоже заставляла отчаянно комплексовать. Учительница Ариадна, очень строгая и чопорная жрица, хмурилась и говорила, что это большой недостаток, ибо привлекает внимание мужчин и вызывает в них плотские чувства. Правда, Учительница Литана, более молодая и более мягкая, потихоньку говорила, что большая грудь - это, наоборот, хорошо, поскольку означает, что у меня вернее всего будет много молока после родов. Дескать, для жриц эта сторона вопроса значения не имеет, потому Учительница Ариадна её и не учла. Меня отчего-то не приводили в восторг ни упрёки последней, ни подбадривание Литаны.

   Зато насчёт моих глаз мнение было единодушным. Зелёные глаза - это от демонов, и потому они являются признаком греховной сущности. Единственное, что могло слегка компенсировать такой недостаток, - это моё имя, вернее, первая его часть. Девушка, имя которой начинается со слова "вера", не может быть совсем безнадёжной. Вот только жрицы не знали, что я не воспринимаю себя как Веронику, а я не спешила их на этот счёт просвещать. Мой отец был бароном, и в силу каких-то завороченных дворянских правил его дочь, пусть и незаконную, следовало назвать именем, которое начиналось бы на букву "В". Так и появилась Вероника, но мама всегда называла меня Ника или Николь. И только когда, после её смерти, я попала в пансион с лёгкой руки отца, имя, данное при рождении, всплыло снова.

   Лицо круглой формы обрамляют тёмно-коричневые, распущенные для разнообразия волосы. Ни длинные, ни короткие. Никакие. Короткие стрижки начали входить в моду ещё до того, как я попала в пансион, но в ультра религиозной среде они считались неприемлемыми: женщина не может одеваться или стричься наподобие мужчины. Когда же мои волосы отрастали достаточно длинными, что мне весьма нравилось, они начинали потихоньку виться. Это тоже не поощрялось, как, впрочем, и всё излишне женственное. Так что стоило моим волосам отрасти чуть больше, чем было подобающе с точки зрения Учительницы Ариадны, как ко мне вызывалась девушка, которая занималась стрижками. Всё лишнее немилосердно отстригали большие грубоватые ножницы. А то, что оставалось, тщательно прилизывалось на голове и собиралось в тугой хвостик. Собственно, именно с такой причёской я и приехала сюда.

   Отступив от зеркала, я ещё раз огляделась. Снаружи постепенно темнело; окно выходило на запад, и, высунувшись из него, я увидела закат, алеющий над силуэтами гор. Красиво. Насладившись подаренным природой зрелищем, я пробежала взглядом по кровати, столу, стульям и полкам. Быть может, всё не так уж и плохо. Во всяком случае, здесь, в отличие от школы, у меня есть своя собственная комната. К тому же в моём распоряжении масса книг.

   Я в предвкушении подошла к полкам и принялась просматривать корешки. По мере того, как я это делала, выражение лица становилось всё более мрачным. Настроение стремительно падало с каждым новым названием. "Житие святого Веллира", "Псалмы и молитвы", "Пятьдесят восемь способов искупить грехи", "Как стать безгрешной женщиной", "Демоны и борьба с ними", "Мода для скромниц", "Сто величайших жрецов всех времён", "Сто величайших жриц всех времён", "Инструкции по применению пояса верности", "Целомудрие для чайников", "Проповеди святого Иттара". Последнее произведение - в двенадцати томах.

   Я тихонько зарычала, сжав руки в кулаки. Он что, издевается, что ли? Или просто тонко намекает на то, какой я должна быть скромной и набожной? Так я и без него это знаю, в меня эту науку без малого четыре года впихивали всеми возможными способами! В том, что я оказалась не слишком подходящим сосудом для подобного материала, Учительницы не виноваты. Они искренне старались. А я быстро научилась делать вид, что жадно ловлю каждое их слово. И искренне верю всему, чему нас обучают. Что нельзя нравиться мужчинам, что зелёные глаза от демонов, что главное украшение девушки -скромность, что чтение любой литературы, кроме религиозной, развращает. И, позволяя себе сжимать до скрежета зубы лишь по ночам, ждала, как когда-нибудь выйду из этого закостенелого пансиона во внешний мир, будто из склепа на свет. И вот дождалась. Вышла.