Любовница демона - Александрова Кира

   У меня на ответ не было сил, и коротко кивнув, я провалилась в сон, продолжая радостно улыбаться непонятно чему.

   ******

   Я проснулась ночью. Было тепло, мышцы ломило, но приятно, как будто после спортзала. Поднялась, после недолгих поисков нашла выключатель. На постели лежал халат - неспешно надела его и тут... рядом с халатом увидела лист бумаги. Уже предчувствуя что-то недоброе, медленно взяла, развернула и прочитала написанное уверенным почерком: "Арина, прислуга в твоем распоряжении. Врач тебя уже осмотрел - здорова, повреждений нет. После завтрака тебе принесут одежду и деньги. Гена отвезет, куда скажешь. И больше не появляйся в моей жизни! Рассаэрн".

   Сначала стало очень больно. Потом поняла - сейчас ночь. Не утро. Он еще должен быть здесь! И бросив листок, я побежала к двери, надеясь... что хоть поговорить получится с моим первым мужчиной.

   Он стоял у входной двери, небрежно натягивая перчатки. Рядом что-то торопливо говорил какой-то незнакомый мужчина, а я замерла на лестнице, с удивлением глядя на того, кому еще днем дала бы под пятьдесят, а сейчас... Руслан стал тоньше, стройнее, и моложе. Исчезла седина, лицо помолодело, движения стали резче, словно больше и не было этой усталости от жизни. Руслан не видел меня, но неожиданно вздрогнул, глубоко вдохнул и негромко произнес:

   - Арина, вернись в комнату!

   Я сошла еще на несколько ступеней вниз, не в силах оторвать взгляд от него.

   - Арина!

   В той самой комнате, где все произошло, что-то громыхнуло. Открылась дверь и я увидела каких-то людей, выносивших остатки стола и испачканный кровью ковер. Засмотревшись на ковер, пропустила момент, когда Руслан обернулся ко мне, и только вздрогнула, встретившись с его черными глазами.

   - Арина, - говорил он все так же негромко, но от тембра его голоса даже стекла завибрировали, - вернись в комнату!

   И надо бы испугаться, а я стояла и смотрела на Руслана, прикусив губы, чтобы не расплакаться. Он же изнасиловал меня, по его приказу меня похитили, он даже не человек, так чего же я жду?

   - Руслан... - начала говорить и сама себя остановила.

   Молча развернулась и, поднявшись наверх, вошла в ту самую спальню. Когда закрывала двери, услышала произнесенное внизу:

   - Гена, увезешь ее и... больше никогда не привози, даже если прикажу! Никогда!

   Остаток ночи я тихо плакала, свернувшись на постели.

   Утром пришла какая-то женщина, принесла не мои вещи, и размер мне был чуть великоват, предложила позавтракать, я отказалась. Потом пришел Гена, долго стоял у двери, в результате выдал матерное слово, от которого я подпрыгнула.

   - В смысле ты очень красивая стала, - исправился мужчина. - В зеркало с утра смотрела?

   Я отрицательно покачала головой, я никуда не смотрела, и не знаю когда смогу на себя посмотреть.

   - Зря. Ну пошли, что ли. Отвезу тебя домой.

   - Домой? - я не поверила в услышанное.

   - Домой-домой, поднимайся. Будешь жить, как оказалось. Вот, а ты боялась.

   Назад мы ехали вдвоем, и на передних сидениях. Гена вел машину и что-то весело рассказывал, я обнимала свою, казалось, потерянную сумку, которая обнаружилась в этой же машине, и смотрела в одну точку, не в силах отойти от шока. Произошедшие события пугали и в то же время - за что он так со мной? Потом же всё было... чудесно... подумала, и сама смутилась от своих мыслей.

   Гена, заметив, что я снова плачу, сквозь зубы произнес:

   - Дура, ты жива осталась! Никто не выживал, а ты даже... помолодела. Хватит сопли разводить, живи дальше и забудь о случившемся.

   А я вспомнила его тихое "Ариша" и заплакала громче.

   - Дура, - повторил Гена.

   Он привез меня к дому, типовой хрущевской пятиэтажке, некоторое время молчал, потом потребовал:

   - Телефон дай.

   Я открыла сумку, с удивлением посмотрела на белый конверт, которого там точно раньше не было, нашла телефон. Гена вбил новый номер, так и подписал его своим именем и вернул телефон со словами:

   - Будут проблемы - звони.

   Я кивнула.

   - Сама живешь?

   Снова кивнула.

   - А мать где?

   - В больнице... уже третий месяц.

   - Долго, - протянул он.- Как фамилия?