Обожженная - Каст Кристин

Стиви Рей услышала, как Афродита быстро чиркает на листке бумаги. Закончив, Пророчица взволнованно воскликнула:

— Стиви Рей, мы на правильном пути! Но, черт возьми, как Старк может отыскать мост, положившись на свою кровь? И каким образом он должен дать себя победить? Какой в этом прок?

Стиви Рей устало вздохнула. В ее висках принялась пульсировать мучительная головная боль.

— Понятия не имею, но я чуть концы не отдала за этот ответ, так что думаю, он означает нечто важное.

— Значит, пусть Старк сам с этим разбирается, — пробормотала Афродита, а потом, поколебавшись немного, спросила: — Слушай, но раз этот черный бык такой добрый и чудесный, может, стоит вызвать его еще разок и спросить...

— Нет! — крикнула Стиви Рей, да так громко, что все присутствовавшие в комнате вздрогнули от неожиданности. — Никогда в жизни! И ты никому не позволяй это делать, слышишь? Цена слишком высока!

— Что это значит? Какая цена?

— Это значит, что эти быки очень могущественны. Их нельзя контролировать — ни плохого, ни хорошего. Афродита, на свете есть вещи, с которыми лучше не связываться, и эти быки как раз из их числа. Кроме того, я не уверена, что можно вызвать одного из них, не призвав одновременно второго, и можешь мне поверить, что ни за что в жизни тебе не стоит встречаться с белым быком.

— Ладно, как скажешь. Расслабься. Я все поняла, и могу тебе сказать, что меня тоже охватывает совершенное жуткое ощущение при одном упоминании этого бычьего дуэта. Мне кажется, ты права. Не грузись! Никто ничего не будет делать, просто попробуем помочь Старку найти кровавый мост на остров Женщин.

— Слушай, Афродита, я совсем не уверена в том, что надо искать кровавый мост. Это даже звучит как-то не так, — Стиви Рей устало потерла лицо и с удивлением заметила, что руки у нее дрожат.

— Достаточно, Стиви Рей, — прошептала Ленобия. — Ты, конечно, сильная, но не Бессмертная.

Стиви Рей испуганно покосилась на нее, но не увидела в стальных глазах преподавательницы верховой езды ничего, кроме тревоги.

— Слушай, давай на этом прервемся. Я что-то немного расклеилась.

— О, черт! Ты ведь не намылилась снова умереть, правда? Не смей, слышишь? Это было бы ужасно некрасиво с твоей стороны!

— Нет, я не собираюсь умирать. Хватит с меня. А ты, между прочим, совершенно не умеешь быть милой. Ни капельки. Ладно, я позвоню попозже. Передавай привет всем нашим.

— Непременно, прямо сейчас побегу передавать твои приветы и сеять мир во всем мире. Пока, деревенщина!

— Пока. — Стиви Рей нажала на кнопку окончания разговора, вернула Крамише телефон и тяжело откинулась на подушку. — Ничего, если я немного вздремну?

— Выпей перед сном еще один пакет, — велела Сапфир, протягивая ей новую порцию крови. — А потом поспи. Так, а вы дайте ей покой!

Побросав окровавленные тампоны в мусорный бак, медсестра стянула латексные перчатки, подошла к двери и остановилась у нее, нетерпеливо постукивая каблуком и неприязненно поглядывая на Ленобию и Крамишу.

— Я еще загляну, когда ты отдохнешь, — пообещала Ленобия.

— Здорово, — слабо улыбнулась Стиви Рей. Перед уходом Ленобия крепко сжала ей руку.

А Крамиша низко наклонилась над ее кроватью, и у Стиви Рей возникло неловкое чувство, что та хочет ее обнять или, чего доброго, поцеловать. Но лауреатка пристально посмотрела ей в глаза и прошептала:

Смотри душой, не глазами,

Ибо зорко лишь сердце одно

Кто идет танцевать со зверями,

Тех обман стережет все равно.

Стиви Рей вдруг обдало холодом.

— Наверное, надо было больше прислушиваться к тебе, Крамиша. Может, тогда бы я не вызвала неправильного быка, — шепнула она в ответ.

Крамиша пристально посмотрела каким-то новым, суровым и проницательным взглядом.

— Возможно, тебе и сейчас нужно как следует прислушаться к тому, что я скажу. Что-то подсказывает мне, что ты еще не закончила свои танцы со зверями. — Выпрямившись, она громко заявила своим обычным голосом: — А теперь поспи, сестренка. Завтра тебе понадобится трезвая готова.

Когда дверь закрылась, Стиви Рей с облегчением вздохнула. Наконец-то ее оставили одну!

Неторопливо прикончив последний пакетик крови, она натянула больничное одеяло до самого горла и, свернувшись калачиком, принялась накручивать на палец белокурый завиток своих непослушных волос.