Демон из тьмы - Коул Кресли

Словно для того, чтобы она почувствовала себя еще более виноватой, он обхватил ее руками, прижимая лицом к своей широкой груди. Глухим голосом он произнес:

- Кэрроу Малькома.

Ей хотелось рыдать.

- Да?

- Да, - ответила она, желая, чтобы все могло быть так просто между ними. Демон встречает девушку. Девушка может влюбиться в демона.

Но тогда, если бы не все то вероломство, в которое ее вовлекли, она никогда не попала сюда, никогда не узнала его.

Он положил подбородок ей на макушку, а ее руку прижал к своему сердцу. Оно билось под ее ладонью.

Я заставила его биться. Может судьба была права, соединив их. Каким-то образом, когда они были вдвоем, гнев Малькома смягчался. Она принесла ему счастье. Хотя бы на время.

Она не знала, будет ли он когда-либо снова нежным после этой полуночи.

Она отодвинулась, вглядываясь в его лицо. Что, если бы между ними все было просто, хотя бы на несколько часов. Провести одно утро, наслаждаясь друг другом – целиком – не думая о будущем.

В сексе он был таким любопытным, и таким терпеливым с ней, что ей хотелось, чтобы он получил этот опыт. Но предлагая ему себя, ей необходимо верить, что он не причинит ей вреда.

Доверяю ли я ему? Могу ли? Она сглотнула

- Мальком, я хочу, чтобы ты любил меня.

Он пожал плечами.

- Секс, демон.

Его тело напряглось. Резкий кивок.

- Нежно? Ты сможешь не навредить мне? – о, Геката, неужели она действительно собирается сделать это?

- Да, - он поднял ее на руки, неся к тюфяку, - Я не наврежу тебе.

Он опустил ее, присоединяясь. Затем нахмурил брови, словно только что вспомнил о чем-то. Он колебался?

- Ты моя, ара. Скажи это.

На тот момент так и было.

- Я твоя.

Словно приняв решение, он снял рубашку, обнажая загорелую, гладкую кожу груди. Затем склонился над ней. Она заглянула в синие глаза, и все сомнения исчезли. Демон не хочет навредить мне.

Он наклонился, накрывая ее рот своим. Ей нравилось, как он целовал ее сейчас. Он был агрессивен, точно зная, как свести ее с ума. Сильные движения, дразнящие полизывания, которые заставляли ее тело гореть.

Когда их дыхание смешалось, она выдохнула ему в губы:

- Твоя.

Она хочет, чтобы я заявил на нее права. Грудь Малькома переполнилась от чувств, мысли были заняты тем, как доставить ей удовольствие так, что это привяжет ее к нему.

- Связаны навсегда, - сказала она ему. И боги, он хотел верить в это.

Тогда почему он продолжает чувствовать, что она ускользает?

Когда он опустился на нее, важность этого момента ударила по нему, словно молотком. Но у него не было слов, чтобы выразить, что она дает ему – и как долго он этого ждал.

Как долго он ждал ее.

Он не знал, как спросить у нее, почему его сердце словно замирает каждый раз, когда он смотрит в ее лицо. Нет возможности сказать, что значило бы для него существо внутри нее, доверие, которое он окажет, когда отдаст свое семя. Я могу зачать ребенка внутри нее этой ночью.

- Ведьма, - проскрежетал он. Он поцеловал ее ладонь, затем снова приложил к своему сердцу, как если бы она могла почувствовать, какой тяжелой была его грудь. Это собственническое чувство, что заполнило его. С этими ощущениями и не покидающим… смущенным волнением.

Она не могла его понять, а он не знал что делать.

- Мальком, выдохнула она, начиная смотреть беспокойно, - Т-ты должен быть нежным.

- Не… хочу навредить тебе.

- Чем больше я хочу, тем меньше это навредит мне.

Значит он не войдет, пока не заставит ее просить об этом.

Лежа в колыбели ее бедер, он снял с нее топ, обнажая груди. Он никогда ими не насытится. Он наклонился, чтобы поцеловать эту нежную, предлагаемую плоть, зная, как сильно она желала этого.

Как только губы сомкнулись вокруг одного из сосков, клыки заострились. Пометь ее, приказывал инстинкт, всеми способами. В то время, как язык кружил вокруг вершинки, он почувствовал горячий толчок. Капля крови попала на язык.

Он приподнялся, глаза были прикованы к красной полоске, прямо над затвердевшим соском. На обнаженной сливочной груди.

Он никогда не чувствовал себя так близко к своей женщине, как когда кусал ее. Несомненно, она тоже это почувствует, теперь, когда она не боится, когда хочет, чтобы он предъявил на нее свои претензии.

Должен сделать ее своей.