Высокий, тёмный и голодный - Сэндс Линси

Бастьен посмотрел в сторону путешественников, идущих в группах по три-четыре человека. Казалось, что через таможню они еще не проходили.

— В аэропорту должны работать с удвоенной скоростью, чтобы выдать весь багаж быстро. Да и на таможне должно быть больше работников.

— Хмм… — все, что сказал Люцерн.

Бастьен поднял табличку над головой, чтобы ее было лучше видно.

— Они, возможно, поторопятся, чтобы не создавать очереди.

Мужчины замолчали. Несколько десятков людей уже прибыли, были встречены счастливыми родственниками и друзьями и покинули зону прибытия. Бастьен предположил, что около пятидесяти человек уже пришли и ушли, прежде чем увидел женщину, шедшую прямиком к ним. Он бы и не узнал ее, если бы она не направлялась к ним с усталой улыбкой приветствия на лице.

Незаметно для себя, его руки расслабились, и он посмотрел вниз.

У женщины была такая же соблазнительная фигура с аппетитными формами, как на фотографии, но ее прическа изменилась. На фото она была с хвостом, а сейчас ее каштановые волосы струились по плечам мягкими волнами. Она также была одета в джинсы, с интересом заметил Бастьен. Плотные белые джинсы, белая футболка с надписью «Университет Лидса»^[4] и белые кроссовки составляли все ее обмундирование. Она явно предпочла красоте комфорт.

— Люцерн! — Терри с сияющей улыбкой посмотрела на Бастьена, остановившись прямо перед ним и, после некоторого колебания, дружественно сжала его в объятиях. — Кейт столько о тебе рассказывала! Как я рада встретить человека, который сделал ее такой счастливой.

Бастьен удивленно уставился на макушку женщины, его руки автоматически сжались, чтобы обнять ее. Люцерн с интересом за ними наблюдал. Увидев усмешку на лице брата, Бастьен откашлялся; кузина Кейт убрала руки и отстранилась.

— Терри, как я полагаю?

Она рассмеялась в ответ на его чопорный тон.

— Да, конечно. — Затем она остановилась и повернулась, чтобы как следует его рассмотреть и призналась с улыбкой: — А Кейт была права. Ты, должно быть, действительно самый красивый мужчина в Нью-Йорке. Она сказала, что именно так я тебя узнаю.

Бастьен улыбнулся в ответ, он был рад комплименту. Они так и стояли, пока Люцерн не устал от того, что его игнорируют, и не заявил:

— Должно быть, это я. Я Люцерн, самый красивый мужчина в Нью-Йорке. Тот, с кем ты только что обнималась, — мой брат.

Терри испуганно взглянула на него. Возможно, на дюйм^[5] ниже, чем человек, которого она сжала в объятиях, он смотрел на нее с интересом. Терри удивилась. И как же она не заметила этого парня? А ведь он был практически близнецом человека, которого назвали Бастьеном, но не его точной копией. У них были похожие носы, но его нижняя губа не была такой полной, как у Бастьена, у которого также была более четкая линия подбородка. Их глаза тоже чем-то отличались. У обоих они были серебристо-голубые, однако у Бастьена цвет был более глубоким, а глаза излучали какие-то неопределенные эмоции, что так сильно ее притягивало.

Вообще-то, Терри почувствовала облегчение, что человек, которому она бросилась на шею, не был Люцерном. Решив не размышлять об этом, она шагнула, чтобы обнять жениха Кейт.

— Извини, Люцерн. Я просто увидела табличку и подумала… — она не договорила, быстро сжала его в объятиях и отступила. — Вы двое, должно быть, долго меня ждали. Извините.

— Ты бы ничего не смогла с этим поделать, — заметил Бастьен. — Поэтому не за что извиняться. Могу я взять это?

Терри освободилась от багажа: Бастьен взялся за ручку ее чемодана, а Люцерн снял сумку с плеча. Затем они вышли из здания. Через некоторое время девушка уже сидела на переднем сидении Мерседеса, ехавшего по шоссе.

— Ты, наверное, устала.

Терри улыбнулась человеку, сидевшему рядом с ней. Бастьену. Ей нравилось его имя. Нравился его внешний вид. Она обычно не обращала внимания на деловых людей, но у него была потрясающая фигура и, без сомнения, костюм от дизайнера. Она посмотрела через плечо на жениха Кейт, который молча сидел на заднем сидении. У него на коленях лежал блокнот, в котором он что-то писал. Терри сразу же заметила, что он был одет в брюки и свитер. Люцерн был писателем. Деловой костюм ему точно не нужен.

— На самом деле, я немного вздремнула в самолете, — ответила она, усаживаясь обратно на свое место. Казалось очевидным, что Люцерн не собирался разговаривать.