Невеста по завещанию - Куно Ольга

   На это он ничего не сказал, но вопросительный взгляд красноречиво требовал объяснений.

   - А что, у тебя есть какие-то тёплые чувства к этому жрецу? - поинтересовалась я.

   - Нет.

   Его ответ прозвучал более, чем уверенно.

   - Так в чём же тогда проблема?

   - Проблемы нет, - качнул головой Дамиан, глядя на меня с интересом. - Просто мне любопытно, как и почему это пришло тебе в голову.

   - Ну, это ты у нас безбожник, - легкомысленно пожала плечами я, плюхаясь в кресло. - А я - уважаемая дочь Триады, вышедшая из лучшего пансиона страны, да ещё и с отличными рекомендациями. Так что могу и написать в совет. Завидно?

   - Ничуть, - со смешком возразил он.

   - Кстати! Дай мне хотя бы прочитать эти рекомендации! - воскликнула я.

   - Зачем это? - рассмеялся Дамиан.

   - Как это зачем? Хочу почитать, как про меня пишут что-то хорошее.

   - Зазнаешься, - отклонил просьбу он.

   - Вовсе нет!

   - Ты уже начала!

   - Когда это?

   - Дай-ка припомнить. "Уважаемая дочь Триады"?

   - А что тут такого? - возмутилась я, упирая руки в бока.

   - Например, то, что у тебя муж - безбожник, а ты вместо того, чтобы наставить его на путь истинный, во всеуслышание защищаешь его перед жрецом.

   - Ладно, уговорил, - грозно кивнула я. - Сейчас начну наставлять на путь истинный. Знаешь, какое средство лучше всего для этого подходит?

   - Молитва? - с сомнением предположил Дамиан.

   - Нет! Что-нибудь тяжёлое, вроде канделябра!

   Я замахнулась на него вышеупомянутым предметом. И в этот момент в дверь громко постучали.

   Мы замерли, как были. Я с канделябром в поднятой руке, Дамиан - отклонившись в сторону, готовый к самозащите. Всякая тень улыбки слетела с его лица, в глазах снова поселился холод, а зубы сжались.

   - Детки, вы не заняты? - проникновенно спросил из-за двери нежный материнский голос. - Сынок, ты забыл дать мне книгу. Я всё жду и жду. Дай, думаю, сама зайду, попрошу.

   Дверная ручка дёрнулась, но замок делал своё дело. Я медленно опустила руку с канделябром, неожиданно ощутив всю его тяжесть.

   - Да, матушка, мы заняты! - резко сказал Дамиан.

   Впрочем, судя по озверелому взгляду, которым сопровождались эти слова, равно как и по гневно раздувшимся ноздрям, на эффективность такого ответа он не рассчитывал.

   - Ну, я ведь только на минуточку зайду, и всё, - невозмутимо ответили из-за двери.

   Дамиан с рычанием устремился ко входу.

   - Стой! - Моя раскрытая ладонь упёрлась ему в грудь, останавливая на полпути. - Я сама её выпровожу.

   - Ты?

   Сперва он посмотрел на меня скептически, но затем отступил и развёл в стороны кисти рук, дескать, дерзай.

   Я метнулась к шкафу. Встала на цыпочки, шаря рукой по полке, на которой хранились ночные рубашки. Обычно мне туда лазить не приходилось: Мэгги сама каждый вечер клала мне на постель свежую рубашку. В руку ткнулось нечто странное на ощупь. Подтянув предмет гардероба поближе к краю полки, я с удивлением опознал в нём давешний сиреневый чулок. Видимо, что делать с этим бельём, горничные не решили, у меня спросить не осмелились, и потому засунули на полку до лучших времён.

   Идея созрела в моём неблагочестивом мозгу быстро. Я отыскала под прочими рубашками ту, которую мне когда-то подготовили для брачной ночи и которую я так ни разу с тех пор и не надела. Используя дверцу шкафа как ширму, за которой можно было спрятаться от Дамиана, я сняла с себя платье и всё остальное, а взамен натянула кружевную ночнушку и чулки.

   Боги, простите меня, я знаю, что совершаю страшный грех, с какой стороны ни посмотри... Надеюсь, искреннее раскаяние спасёт меня от демонов. Всё-таки я действую в интересах своего мужа, а это же не грешно?

   На долгие размышления времени не было: стук в дверь повторился и был на этот раз ещё более настойчивым. Захлопнув дверцу шкафа, я под взглядом совершенно ошарашенного Дамиана метнулась к книжным полкам в поисках нужного тома. А уж потом, с книгой в руке, пошла открывать.

   Я распахнула дверь с самой приветливой улыбкой, какую только была способна изобразить. Но моё гостеприимство отчего-то возымело прямо противоположный эффект. Камилла замерла на пороге с открытым ртом. Казалось, что и её слова, мгновение назад готовые сорваться с языка, застыли в воздухе. Я радостно протянула ей книгу.