Время не властно - Робертс Нора

— Кэл, может, угомонишься? Как мне ни хотелось прикончить твоего братца, я оставила его в живых.

— Я волновался не за него. — Он разлил кипяток в две чашки. — Ну, может, и волновался, но несильно. Мне больше хотелось объясниться.

— Объяснить, что твой брат — придурок? Я и так знаю.

— А еще он очень ранимый.

Оказывается, ее еще можно чем-то удивить! Какое облегчение!

— Неужели мы с тобой говорим об одном и том же человеке? О Джейкобе Хорнблауэре, астрофизике, упрямом осле с ужасным характером?

А что? — подумал Кэл. Очень похоже.

— Да. Я не хочу сказать, что он льет слезы над видеооб… фильмами. — Он вовремя опомнился. — Или замыкается в себе, когда его ругают. Он становится очень чутким, если речь заходит о других. О его близких. — Не уверенный, что действует правильно, Кэл поставил чай на стол. — Он часто дрался, но в большинстве случаев защищал меня. Меня это раньше раздражало, потому что я сам хотел во всем разбираться, но он всегда вмешивался, не давая мне случая постоять за себя самому. А родители… Не могу вспомнить, чтобы он хоть раз забыл мамин или папин день рождения или День матери.

— День матери отмечают и у вас?

— Ну да.

— Кэл… — Санни рассеянно мешала сахар в чашке. — Почему ты решил остаться?

— Я не решил, — ответил Кэл. — Точнее, слово «решил» тут не совсем годится. Оно подразумевает выбор. Я не мог оставить Либби, хотя и пытался. И при этом не переставал думать о родителях.

— Был у тебя выбор или нет, он наверняка оказался трудным.

— Для меня все оказалось довольно шаблонно. Я даже не знал, сумел бы вернуться назад. Я послал назад звездолет и отчеты, потому что не мог не воспользоваться единственным шансом сообщить им, что я жив и здоров. — Он взял ее за обе руки. — С Джеем-Ти все по-другому. Он знает, что может вернуться, а если он не вернется, он лишит маму и папу последней надежды. На такое он не способен.

— Да, на такое он не способен. — Санни подняла голову. — Тебе тоже было тяжело.

— Я провел лучший год своей жизни.

— А необходимость приспосабливаться, а разлука…

— Если бы меня забросило еще на пятьсот лет назад, это не имело бы никакого значения. Ведь я нашел Либби.

— Ей с тобой повезло.

— Хочется верить. — Кэл улыбнулся, но тут же посерьезнел. — Санни, он любит тебя.

Перед тем как она опустила голову, в ее глазах что-то блеснуло.

— Он сам тебе сказал?

— Да, но мог бы и промолчать. Я все понял сразу, как только он произнес твое имя. И вот еще что: чувство, которое он испытывает к тебе, для него новое. Так он еще ни к кому не относился.

— Кэл, помоги мне, пожалуйста… Я хочу уехать до того, как он проснется. — Санни плотно сжала губы, чтобы не дрожали. — Я не могу сказать ему «прощай».

Либби стояла у ручья и смотрела, как вода пробивает тонкий слой льда. Весной так бывает всегда. Потом ручей разливается и журчит по камням, а повсюду звонко распевают птицы. Весной трава здесь мягкая и зеленая.

Именно здесь они с Кэлом зарыли капсулу времени. А потом занимались любовью, и, когда она представила, что он покидает Землю и улетает на несколько веков в будущее, сердце ее разбилось.

Кэл остался с ней; через двести с лишним лет его брат выкопал коробку, которую они зарыли на этом месте. И в результате разбито сердце у ее сестры.

Она понимала: Санни ничем не утешить.

Как-то неправильно, что у нее есть все, а у Санни — ничего. У нее есть Кэл, любимый дом, совместная жизнь. Наконец, у нее будет ребенок. Нежно улыбнувшись, она положила руку на живот. Ребенок родится в конце лета и еще теснее сблизит их.

У Санни же останутся только воспоминания, и здесь Либби ничего не может поделать.

Она повернула голову и увидела Джейкоба.

Брат мужа стоял в нескольких шагах от нее. Она не слышала, как он подошел, — снег заглушал шаги. Он стоял под деревом, в тени, и она ясно видела, до чего он похож на Кэла. Та же фигура, тот же цвет волос, то же строение черепа. Он мерил ее оценивающим взглядом.

Либби невольно задумалась: давно ли он стоит там и молча разглядывает ее.

Она не подошла к нему. Хотя Джейкоб не представлял для нее угрозы — и она призналась самой себе, что переволновалась напрасно, — он забрал сердце ее сестры. И разбил его.

— Кэл в доме, — холодно и сухо сказала она, даже не пытаясь притвориться дружелюбной.

Джей-Ти смотрел на нее и думал: она демонстрирует свой гнев по-другому, не так, как Санни. Санни взрывается и сразу кидается в бой. Очевидно, внутри Либби сейчас все кипит… Понимает ли она, что ее настроение такое же переменчивое?