Подарок мертвеца - Харрис Шарлин

Я-то думала, что дом Моргенштернов красивый и большой, но это жилище просто ошеломляло. Кухня, куда мы вошли, была огромной, просто огромной. Оттуда я прошла в общую комнату, или в «логово», или в гостиную. Я не знала, как ее назвать. Ее балки походили на балки кафедрального собора, там имелись гигантский камин и сгруппированные для беседы столы и стулья.

Если бы я здесь выросла, то верила бы, что могу получить все, что захочу, — ошеломленно сказала я.

Куда идти? — нетерпеливо спросил Толливер.

Он был не в настроении выслушивать мои социологические размышления. Я заставила себя двигаться дальше. Спальня хозяина обнаружилась на первом этаже, что было огромным облегчением. Мы с Толливером положили Фреда на огромную кровать и, сняв с него куртку и обувь, укрыли его мягким пледом, который был изящно наброшен на спинку громадного кожаного кресла… Кресла, стоявшего перед камином спальни, и таких же стульев и столов, как и в гостиной, сгруппированных для бесед. Я не знала, кто должен был вести тут беседы, так как Фред явно жил один. Я предвидела, что нашла бы где-то рядом громадный гардероб и ванную комнату с ванной, вмонтированной в пол. Я открыла дверь гардероба, потом дверь ванной. Угу. Все, что я рассчитывала найти, — и много больше.

Осторожно! — окликнул голос с кровати, и я резко испуганно обернулась.

Фред Харт приподнялся, чтобы бросить это предупреждение Толливеру. Пока брат пытался устроить его поудобнее, Фред схватил его за руку.

Вы должны быть осторожнее. Я скажу вам правду. Вы просто не знаете, что случилось… — произнес старик, а потом снова отключился.

Вы слишком много выпили, — пробормотала я.

Толливер повесил пальто Фреда и осмотрелся по сторонам, чтобы понять, что еще мы можем сделать.

— Вот так, — сказал он. — Пошли. У меня такое чувство, будто я вломился сюда, настолько этот дом не для нас.

Я засмеялась.

Мы покинули спальню, оставив Фреда отсыпаться, и пошли обратно к кухне. Я невольно остановилась, когда мы проходили через гостиную. Она была такой красивой, выдержанной в темно-коричневых и медных цветах, здесь и там виднелись ярко-голубые пятна.

Я вздохнула и повернулась, чтобы посмотреть на огромное окно, выходящее на задний двор. Меня слегка удивило, что там нет пруда. Я решила, что это из-за увлечения Фреда садоводством. Когда Бен Моргенштерн рассказал мне, что Фреду нравится сад, я не воображала ничего подобного. Высокая красная кирпичная стена, окружавшая задний двор, была увита виноградными лозами, аккуратно подрезанными и подвязанными. Вдоль стены тянулась клумба с цветами, там было полно кустов и, вероятно, высажено много луковиц, которые расцветут весной и летом. Кроме того, в саду росло много цветов и кустов, очень похожих на сгруппированные столы и стулья в гостиной. Самые укоренившиеся кусты были высокими и густыми. Несколько клумб казались более новыми, потому что их кирпичные оградки были ярче, а растения на них — меньше.

Я смотрела на этот сад в ноябре, когда он не цвел, но все равно была глубоко впечатлена. Может быть, именно поэтому Фред держался за свой дом после смерти жены и дочери.

Сразу за окном, на украшенном флагами патио, я увидела на столе из кованого железа садовые перчатки, какие-то приспособления для опрыскивания и садовую шляпу. Все было аккуратно разложено, а лежащая рядом газета с сегодняшним числом показывала, что Фред работал в саду этим утром.

К столу была прислонена лопата, испачканная землей. Вскапывать новую клумбу в ноябре? Да он энтузиаст. Я подивилась, почему Фред не отряхнул лопату, раз все остальное было таким чистым. Может, когда он ее поставил, он собирался вскоре закончить работу.

Я знала о садоводстве не больше, чем об астрофизике, и пожала плечами. Может, ноябрь — подходящее время для вскапывания земли, с тем чтобы она дышала всю зиму, или есть другая тайная причина.

Справа от меня, там, где кирпичная стена встречалась со стеной гаража, стояли деревянные ворота. Я догадалась, что в эту дверь Фред мог вкатить свои садовые принадлежности, чтобы поместить их в хранилище для инструментов под навесом для автомобилей.

Толливер вытащил мобильник.

— Привет, Фелисия, — сказал он. — Это Толливер. Мне не нравится оставлять это послание на твоем автоответчике, но думаю, тебе лучше знать, что твой папа дома и ему не помешала бы компания. Он чувствовал себя больным, когда пришел повидаться с нами в «Кливленде», поэтому мы привезли его домой. Он казался очень расстроенным. Теперь он спит. — Толливер не попрощался, а просто закрыл телефон.