Легенда ночи - Лазарева Ярослава

— Расскажи мне все, — предложила я. — И вместе решим, что делать. Хорошо?

— Да? — с сомнением спросила Лиза.

— Конечно! Мы же подруги.

— Я ходила к одной… ведьме, — шепотом сообщила Лиза и округлила глаза.

— К кому? — не поверила я. — Лиз, ты как ребенок, честное слово!

— Не смешно, — мрачно проговорила она. — На меня словно затмение нашло, когда я прочитала дневник… Иры. Димка мне ссылку кинул. Она такие похабные небылицы про нас напридумывала. Ты разве не читала?

— Нет, решила, что не стоит.

— И правильно, что не стала читать! — сказала Лиза. — А я, как дура, зашла по ссылке и все-все прочитала. И тут мне кровь в голову бросилась. У нас в учебке есть уборщица. Девчонки между собой шептались, что она знает одну ведьму, самую настоящую. Некоторые даже будто ходили к ней привороты на парней делать.

Лиза замолчала. Она смотрела остановившимися глазами поверх моей головы. Ее лицо вновь сильно побледнело.

— Ты к ней пошла? — спросила я.

— Да, — ответила она. — Она рассказала, как сделать заговор на смерть.

Лиза расплакалась. Я протянула ей стакан с водой. Глядя на ее несчастное личико, мне невыносимо захотелось все ей рассказать. Представляю, какой это был бы шок, и в то же время правда сняла бы с нее тяжесть вины. Но разве я могла? Да и разве Лиза поверила бы? В который раз я поняла, что никогда не открою ей правду.

— Успокойся! — мягко сказала я. — Ты тут совершенно ни при чем! Заговоры на смерть не могут действовать так быстро. Должно пройти время. Как ты это сделала?

— Напечатала ее фотографию, съездила в деревню, где моя бабушка живет, и… ну, сделала все, как ведьма велела. Она сказала, что человек сначала болеть будет, потом умрет.

— Ну вот видишь! — ответила я. — Ты не виновата! Когда это было?

— В прошлые выходные.

— Ну вот, времени прошло немного. Да Ира не болела. Я в этом уверена! Сейчас уже ничего не изменишь, но ты вот что, иди в церковь и проси прощения. И никому об этом не говори! Никому! Никогда! И я буду молчать.

Я видела, что она начинает успокаиваться, мы поговорили еще о том о сем, потом я попрощалась и отправилась домой. На душе у меня было тяжело.

Войдя в квартиру, я все продолжала думать о Лизе и Ире. Мамы дома не было. Выпив чаю, я зашла в гостиную и села на диван. Я думала о Лизе и о том, как она мучается и боится божьего наказания. А ведь я совершаю грех более тяжкий, если рассматривать мою любовь с позиций церкви. Я люблю самую настоящую нечисть, всей душой отдалась воплощению дьявола. Я осознала, что меня это мучает. Я даже захотела пойти в Крутицкое подворье к батюшке. Но что бы я сказала на исповеди? И снова я столкнулась все с той же проблемой — невозможностью хоть кому-то полностью довериться и этим облегчить свою душу. У вампиров есть свой монастырь и отец Грегори. Кому же могу довериться я? Одновременно с этими мыслями во мне жила уверенность, что такая любовь, как у нас с Грегом, не может быть греховной. Ну и пусть он вампир! Он же хочет стать человеком! А значит, наше дело — светлое.

В институте ребята обсуждали, что нужно всей группой пойти на похороны. Они должны были состояться завтра. Но это оказалось выше моих сил. Когда Даша спросила, пойдем ли мы с Димой, я отказалась. Она поняла меня и не настаивала. На следующий день всю нашу группу отпустили с занятий. Я осталась дома. Дима, насколько я знаю, тоже не поехал на кладбище.

Я проснулась рано. Объяснила маме, почему сегодня отменили занятия, сказала, что не могу поехать на кладбище.

— Ты ужасно выглядишь последнее время, — беспокоилась мама. — Может, тебе стоит уехать куда-нибудь на майские праздники? Хочешь в деревню?

Но мне совершенно не хотелось ехать к бабушке, отвечать там на всевозможные вопросы. По правде говоря, мне хотелось лишь одного — забиться в какой-нибудь угол, где никого не будет. Я жаждала одиночества.

— А где сейчас Грег? — осторожно поинтересовалась мама.

— Все еще в Лондоне, — не задумываясь, ответила я. — Но должен скоро приехать в Москву.

Мне было тяжело обсуждать с мамой мою личную жизнь. Приходилось постоянно лгать, а я от этого безумно устала и просто боялась, что сорвусь в один прекрасный момент и наговорю лишнего. Мама взглянула на мое погрустневшее лицо, но промолчала.

Я вздохнула с облегчением, когда она ушла на работу. Поставила в музыкальный центр первый же попавшийся под руку диск и легла на диван, свернувшись комочком.