Завороженные - Робертс Нора

Нора Робертс

Завороженные

Пролог

Он рано осознал свою силу. Никому не пришлось объяснять, что в его крови дар, доступный не каждому.

Дар провидения.

Видения не всегда приятные, но всегда потрясающие. Даже в младенчестве, когда поступь еще нетвердая, он принимал их с той же легкостью, с какой каждое утро встречает восход солнца.

Мать часто присаживалась перед ним на пол, пристально всматривалась в глаза с любовью и надеждой, что сын никогда не откажется от своего дара, никогда из-за него не пострадает.

Хотя хорошо знала о том и другом.

Ее мысли слышались четко, как будто были сказаны вслух.

Кто ты? Кем станешь?

На эти вопросы нет ответов. Впрочем, он и тогда понимал, что труднее заглянуть в себя, чем в других.

Впоследствии дар не помешал дразнить, обманывать, выводить из себя младших кузин и кузенов. Часто, стараясь расширить возможности и попробовать нечто большее, он в летний день с удовольствием лакомился рожком с мороженым и хохотал над мультиками субботним утром.

Нормальный, энергичный, коварный мальчишка с острым умом и на редкость красивым лицом, с гипнотическими серо-голубыми глазами, полными губами, всегда готовыми к улыбке, прошел все этапы превращения в мужчину: разбитые коленки, сломанные кости, серьезные и легкие бунты, первые перебои в сердце от улыбки хорошенькой девушки. Как все дети, вырос, покинул родительский дом, построил свой собственный.

Сила росла вместе с ним.

Жизнь кажется налаженной и комфортной.

Простой факт, что он чародей, давно признан и принят.

Глава 1

Ей снился мужчина, которому снится она. Только он не спит. Стоит у темного широкого окна, свободно опустив руки. Лицо напряженное, сосредоточенное, взгляд глубокий, безжалостный. Глаза серые, но не совсем — проглядывают и голубые оттенки. Напоминают то камни, сорвавшиеся с высокого утеса, то тихую озерную воду.

Как ни странно, точно известно, что лицо напряженное, хотя его не видно. Видны лишь потрясающие завораживающие глаза.

Кроме того, известно, что он думает о ней. Не просто думает, а как бы видит, будто она стоит с другой стороны и смотрит на него сквозь широкую оконную створку. Если протянуть руку, пальцы пройдут сквозь стекло, наткнутся на него.

Если захотеть.

Вместо этого Мэл Сазерленд ворочалась в постели, комкала простыни, бормотала, даже во сне отбрасывая все нелогичное. В жизни есть твердые правила, которым надо следовать.

Поэтому рука не потянулась ни к стеклу, ни к нему. Мэл резко перевернулась, сбросив на пол подушку, стараясь проснуться.

Сон растаял, и она одновременно с облегчением и разочарованием крепко заснула без сновидений.

Через несколько часов ночное видение ушло глубоко в подсознание, грянул звонок будильника в виде Микки-Мауса на тумбочке у кровати. Мэл угомонила его ловким отработанным шлепком, нисколько не опасаясь, что вновь заберется поглубже в постель и заснет. Сознание и организм четко отрегулированы.

Она села, позволила себе сладко зевнуть, запустив пальцы в плотную шапку спутанных светлых волос. Зеленые, как мох, глаза, унаследованные от незнакомого отца, туманились всего секунду и быстро сфокусировались на смятых простынях.

Беспокойная ночь. Естественно. Перед сегодняшними событиями нечего надеяться, что будешь спать как младенец. Сделав долгий вдох, она схватила с пола спортивные штаны, натянула и через пять минут отправилась на ежедневную трехмильную пробежку.

Выйдя на крыльцо, поцеловала кончики пальцев, дотронулась до двери. Это ее дом. Собственный. Даже за четыре года трудно привыкнуть.

Ничего особенного. Маленькая оштукатуренная постройка, приютившаяся между прачечной самообслуживания и борющейся за существование бухгалтерской фирмой. Впрочем, большего и не требуется.

Мэл проигнорировала одобрительный свист водителя проезжавшей машины, который с ухмылкой разглядывал ее длинные мускулистые ноги. Она бегает не ради внешнего вида, а потому, что рутинные упражнения дисциплинируют тело и дух. Частный сыщик, который позволил себе распуститься, непременно столкнется с проблемами. Или лишится работы. Не хочется ни того ни другого.

Начала с легкой трусцы, с удовольствием слыша шлепки подошв по тротуару, любуясь жемчужным сиянием неба на востоке, предвещающим прекрасный день. В Лос-Анджелесе наверняка чудовищная августовская жара, а здесь, в Монтерее, вечная весна. Что бы ни говорил календарь, воздух свеж, как розовый бутон.