Отчаянный побег - Джонс Линда Уинстед

Линда Ховард, Линда Джонс

Отчаянный побег

Пролог

Либби Томпсон скрестила на груди пухлые руки и постаралась выглядеть строгой, что было нелегко, учитывая охватившую ее искреннюю грусть.

— Не смотри на меня так, Э. З. Декер. Этот умильный щенячий взгляд не действует на меня с тех пор, как тебе исполнилось девять.

Ни тогда, ни уж тем более сейчас. Либби давным-давно раскусила все его трюки по сокрытию истинных чувств — этот мужчина никогда не показывал страха или раздражения, даже когда злился, вот как сейчас.

Зик посмотрел на багаж Либби — три разномастные потрепанные сумки, все разных цветов: красная, коричневая и черная. И все настолько плотно набитые, что содержимое едва не выпирало наружу, грозя разорвать молнии. Всё имущество Либби уместилось в эти баулы.

— Я дала тебе двухнедельный срок, — заявила Либби своим самым строгим тоном, ведь дай она слабину, он в мгновение ока уговорит ее остаться.

Нельзя расслабиться даже на минуту. Нельзя забывать, что Зик воспринимал любую проблему как задачу, с которой обязательно справится, если станет упрямо добиваться своего. Это прекрасно, если он действует в ваших интересах, и вовсе не так замечательно, если вы двигаетесь в прямо противоположном от этой непреклонной решимости направлении.

— Я пытался найти тебе замену, — рыкнул Зик, осуждающе глядя на Либби, словно неудача произошла по ее вине.

— Правда? — фыркнула та. — Разместил объявление в «Баттл-Ридж уикли».

Тогда Либби и поняла, что Зик не принял всерьез ее заявление об отъезде, в противном случае он разместил бы несколько объявлений в газетах крупных городов. Уж насколько сильно она его любила, но он ее достал. Если Зик размечтался полностью подчинить ее своей воле, как всех остальных, то вынужден будет пересмотреть свой взгляд на мироустройство.

— Дай мне еще две недели, — принялся клянчить Зик.

Либби расстроено вздохнула. В свои пятьдесят семь она многое пережила, но никогда не прогибалась под обстоятельства, даже когда овдовела в молодом возрасте, осталась одна с ребенком на руках и очень нуждалась в помощи. Но с тех пор, как она нанялась работать на ранчо Декеров, с Зиком постоянно приходилось держать ухо востро. Сначала пухлый малыш — прелестный проказник, потом щербатый тощий мальчишка — очаровательный непоседа, затем юноша — отъявленный сердцеед со шлейфом безжалостно отвергнутых девиц. Зик всегда добивался своего, но в этот раз Либби просто не могла уступить.

Она работала на этом ранчо уже больше тридцати лет, поначалу всего по полдня, а позже, после того, как мать Зика вышла замуж и переехала в Аризону, полный рабочий день. У Либби с Дженни здесь имелись свои комнаты рядом с кухней. Либби знала этот дом как свой собственный, знала этого парня, словно сама его родила. Его сестрам тоже нашлось местечко в ее сердце, но они обе были старше брата, поэтому Либби не играла такой важной роли в их жизни, как в жизни Зика. Более тридцати лет она готовила, убирала дом и всячески поддерживала своего любимчика, когда он в этом нуждался. Она по-матерински относилась и к Зику, и к работникам ранчо, вот и разбаловала его до невозможности. Но теперь собралась уезжать.

— Зик, — вздохнула Либби, потеплев глазами, — очень не хочется осложнять тебе жизнь, но ты же знаешь — я обещала Дженни приехать уже в эти выходные. Она на пределе, Тим всё чаще уезжает по делам, трое детей доводят ее до исступления, и еще один на подходе. Она моя дочь, и она во мне нуждается.

— Мне ты тоже нужна, — прорычал Зик, стиснул зубы и наконец осознал неодолимую реальность — Либби уезжает. — Ладно. Черт возьми… всё в порядке. Я справлюсь.

— Не сомневаюсь.

Либби подошла к Зику, похлопала по одной щеке, поднялась на цыпочки и поцеловала в другую. Потом попятилась и еще раз оглядела пространство вокруг.

— Думаю, Спенсер справится на кухне, пока ты ищешь мне замену. Я оставила несколько поваренных книг на обеденном столе. Рецепт моей тушеной говядины в книге с зеленой обложкой.

Зик обожал ее тушеную говядину. Либби еще сильнее загрустила, потому что никогда больше не придется стряпать для него любимое блюдо, но по крайней мере рецепт остался, так что кто-то другой сможет приготовить.

— Спасибо.

В его голосе не звучало ни капли благодарности, скорее дьявольская злость. «Ну и пусть себе злится, все равно не передумаю». Игнорируя его мерзкое настроение, продолжила: