Неотразимая герцогиня - Смолл Бертрис

— Как по-твоему, мадам Поль тоже похожа на воробышка, как мадемуазель Франсин? — прошептала Аллегра кузине, пока обе бежали по главной лестнице в общую спальню.

— Не знаю, — прошептала Сирена. — Должно быть, она куда величественнее! Вспомни, как почтительно отзывалась о ней мадемуазель!

Мадам Поль оказалась высокой сухопарой женщиной с седеющими волосами, черными глазами и очень властной. Не успели девушки показаться на пороге, как она повелительно вскричала:

— Долой платья, мадемуазель! Vite! Vite![5].

Две молоденькие помощницы мадам поспешно раздели их до сорочек. Модистка, прищелкивая языком, возилась с вроде бы бесформенными лоскутьями ткани, пока леди Эббот, усевшись на стул с высокой спинкой и гобеленовой обивкой, терпеливо выжидала.

— Мадемуазель Морган, — позвала мадам, поманив Аллегру костлявым пальцем, — сюда, пожалуйста! Бесс! Кремовый туалет!

Бесс поднесла ей платье с высокой талией, свободной юбкой, присборенным лифом и короткими узкими рукавчиками с изысканным серебряным кружевом, доходившим до локтей. Подол юбки спускался почти до пола, а поверху нежно серебрились все те же кружева. Круглый вырез был глубже, чем обычно носила Аллегра, и при виде своих юных упругих грудок, вздымавшихся при каждом вздохе, девушка покраснела и нервно подтянула вверх тонкий шелк. Но мадам, строго нахмурившись, хлопнула ее по рукам.

— Сейчас так носят, мадемуазель, — наставительно заметила она.

— Даже молодые девушки? — нерешительно вмешалась леди Эббот.

— Мадам, вы предлагаете новый товар. Неужели не желаете, чтобы его преимущества были видны с первого взгляда? В этом году носят достаточно низкие декольте. У вашей племянницы соблазнительная грудь в отличие от многих, кого я одеваю и кому нужна… определенная помощь, чтобы показать свои прелести в самом выгодном свете.

— Платье и в самом деле прелестно, — мягко заметила леди Эббот.

— Еще бы! Никто, кроме Франсин, не умеет так искусно снять мерку! Мадемуазель, подойдите к зеркалу!

Аллегра во все глаза смотрела на свое отражение. Какой взрослой она выглядит! Никогда еще у нее не было такого ослепительного наряда!

Она поворачивала голову так и этак, восхищаясь собой.

Цвет ткани идеально оттенял ее перламутровую, словно светящуюся, кожу. Волосы переливались рыжевато-красными огоньками, глаза казались двумя аметистами.

— Да… — выдохнула она, не промолвив больше ни слова.

Но мадам Поль поняла.

— У вас еще будет шаль, кремовая с серебром, тончайшая, как паутинка, кремовые лайковые перчатки до локтей, крохотный ридикюль из серебряной парчи и серебряные же лайковые туфельки. К этому наряду подходит только жемчуг, мадемуазель Морган. Это создаст общее впечатление элегантности и безграничной чистоты.

— Верно, — прошептала Аллегра, не в силах оторвать глаз от зеркала. Интересно, что подумал бы Руперт, увидев ее такой? Наконец она с вопросительной улыбкой повернулась к тетке. Леди Эббот одобрительно кивнула.

Платье осторожно стянули и отложили, чтобы окончательно дошить в мастерской. Настала очередь Сирены. Ее платье оказалось ничуть не хуже, скроенное в том же стиле из бледно-голубой шелковой парчи с узкой сапфирово-синей бархатной лентой на талии и кремовыми кружевами на рукавах.

Правда, верхняя кружевная юбка отсутствовала, зато подол на три дюйма вверх был присборен. Сирена взвизгнула от удовольствия и закружилась перед зеркалом.

— Шаль кремового кружева, перчатки до локтя, ридикюль и туфли цвета ленты, и тоже жемчуг, леди Сирена. Общий эффект деликатности и хрупкости, дополняющий облик красавицы блондинки. Вашей маме придется отгонять джентльменов хлыстом, миледи.

Девушки дружно рассмеялись, и даже леди Эббот не смогла сдержать улыбки.

— О мадам! — воскликнула Сирена. — Если все остальное так же великолепно, весь Лондон станет нам завидовать.

Модистка лукаво усмехнулась:

— Несомненно, мадемуазель. Несомненно!

— А как насчет придворных туалетов? — встревожилась леди Эббот.

— Сесиль, принеси кринолины, — распорядилась мадам. — Они такие неуклюжие! Не понимаю, почему ваш король Георг так на них настаивает. Большинство молодых девушек не умеют носить кринолины и, уж конечно, не осмеливаются в них сесть.

— Таков обычай, а король не из тех, кто легко смиряется с переменами.

— Как все мужчины, — бросила мадам Поль, пожимая узкими плечами. — Почему король должен от них отличаться? И кровью истекает, как обычные люди. У меня была возможность узнать это, когда бедному королю Людовику снесли голову с плеч. Благодарю нашего Господа за то, что у меня хватило ума покинуть Францию, прежде чем это случилось.

— Но кто бы тронул известную модистку? Вы никому ничего не сделали, — удивилась Аллегра.

— Я шила исключительно для аристократов, — пояснила мадам Поль. — И работала с сестрой и племянницей. Франсина поехала со мной, но Ортанс отказалась расстаться с родиной. И что же? Ее казнили вместе с другими невинными людьми, преступление которых заключалось лишь в том, что они работали на знать.

— Мне очень жаль, мадам, — вздохнула Аллегра.

— Мне тоже, мадемуазель Морган. Я тоскую по сестре, — призналась модистка, но тут же сухо поджала губы.

— Эти платья должны быть готовы к балу у Беллингемов, — напомнила леди Эббот.

— И тот и другой гардероб будут полностью закончены за два дня до бала, — пообещала модистка, — так что юные леди смогут надеть новые дневные платья и гулять по парку вместе с другими девицами.

— О нет! Они не появятся на людях до начала бала, — возразила леди Эббот.

— Ах, какой умный ход! — хмыкнула мадам Поль, взирая на собеседницу с явным уважением. Очевидно, вдовствующая маркиза не так глупа, как кажется на первый взгляд.

Модистка снова усмехнулась.

Верная своему слову, она вовремя прислала в дом лорда Моргана все готовые заказы. Привезла их мадемуазель Франсин, которая, приказав лакеям разгрузить карету и тележку, представила счет мистеру Тренту и невероятно удивилась, получив наличными всю сумму сразу. Обычно долг удавалось вернуть только к концу сезона, а иногда и гораздо позже. Зачастую модистка не отдавала заказчице придворный наряд, чтобы наверняка получить хотя бы часть суммы.

Мадемуазель с широкой улыбкой удалилась, и швейцар позже клялся, что слышал, как она довольно мурлыкала что-то себе под нос.

Аллегра и Сирена с трудом сдерживали волнение. Все было новеньким, с иголочки и таким красивым: дневные и утренние платья, шемизетки из смятого шелка, тонкого полотна и муслина, индийские шали, бархатные плащи, шляпки, дюжина бальных туалетов с туфельками и перчатками в тон, шелковые нижние юбки и чулки, батистовые сорочки. Онор и Дамарис понадобится целый день, чтобы все сложить и развесить.